Кофе с привкусом вишни

Я же вернулась в гостиную. Сначала мне показалось, что там не было никого, кроме "Человека судьбы" - картины, завёрнутой в грубую ткань и небрежно прислонённой к стене.

- Виржиния.

Лайзо стоял у окна; я заметила его лишь тогда, когда он обратился ко мне. На столике ещё оставались три чашки - пустая Джулии, наполовину полная моя... и чашка Лоренса Уэста, из которой он сделал, самое большое, глоток.

- Спасибо, - тепло улыбнулась я. - Честно признаться, я испугалась за миссис Уэст. Мистер Уэст сказал, что она была похожая на одержимую.

Лайзо пожал плечами, и на лице его промелькнула тень неприязни:

- Он не особенно-то и ошибся. Если доброе дело делается скверным способом - это скверное дело, - парадоксально заключил он вдруг. - В самой картине зла нет, но рядом с простыми людьми ей не место. Хорошо, что её привезли сюда.

Неожиданный поворот! После такого вступления я полагала, что Лайзо станет убеждать меня отправить картину подальше, но вышло иначе.

- Почему ты так думаешь? - вырвалось у меня. Взгляд сам собою метнулся к двери: не подслушивает ли кто? В безопасности ли тайна нашего робкого обоюдного "ты"? Лайзо заметил моё беспокойство - и усмехнулся:

- Нет там никого. А что до картины, то кому с ней совладать, как не тебе? - понизил он внезапно голос и шагнул ко мне. - Во всём Бромли... Нет, во всей Аксонии я не встречал женщины сильнее.

Он оплёл пальцами мою ладонь и поцеловал - в то место, куда двумя днями раньше вонзился шип. Но больше этого поцелуя, лёгкого, как призрак, и горячего, как угли, голову мне вскружили слова. Они точно вторили тому, о чём я думала, когда узнала о неурочном визите Уэстов.

Наверное, из-за странной беспомощности, охватившей меня после недолгого пребывания в доме Шелли, я особенно нуждалась в том, чтобы ощутить себя сильной. А Лайзо... он будто знал это.

- А я никогда не встречала человека, который понимал бы меня настолько хорошо, - тихо призналась я и отступила. - И хотя ты говоришь, что никого рядом нет, меня не оставляет чувство, что кто-то смотрит. Такой пристальный, насмешливый взгляд...

Не сговариваясь, мы одновременно обернулись к картине - и рассмеялись.

- Да, в спальню её лучше не вешать, - произнёс Лайзо в шутку, но глаза у него потемнели.

Мне отчего-то было приятно это видеть.

- И не помышляла об этом, - ответила я и призналась: - Но, кажется, я знаю, где ей самое место.

- И где же? - усмехнулся он. - В библиотеке? Так там детишки играют. Вреда-то им никакого, но вряд ли ему, - Лайзо указал на картину, - шум по вкусу придётся.

- Зато в гостевых комнатах с синими портьерами "Человек судьбы" прекрасно будет смотреться, - уверенно заявила я, хотя больше всего мне хотелось рассмеяться вновь. - Мебель подойдёт по цвету и стилю к раме, да и стена справа от окна всегда казалась мне слишком пустой. А что до шума... Сэр Клэр Черри, насколько мне известно, сам любит тишину. А к этой картине, не сомневаюсь, он отнесётся со всем почтением.

Лайзо ничего не сказал, только молча поцеловал мне руку - во второй раз.

Но глаза его смеялись.

Сны обитателей особняка на Спэрроу-плейс той ночью были причудливы и безмятежны. Мне привиделось, что я в возмутительно коротком детском платье играю на белом песчаном берегу: подбрасываю мяч высоко-высоко, к бездонному небу, а ловит его светловолосая девочка, моя ровесница... и, кажется, подруга по пансиону, Святые Небеса, как её звали? Какое-то нежное, безвольное цветочное имя - Роуз, Лили, Виолетт? Я так и не вспомнила, а спросить побоялась, но пробудилась с чувством сладостного покоя.

Надо же, в пансионе у меня были подруги. А я совсем позабыла...

Лиам за завтраком выглядел задумчивым и отстранённым; светлые глаза подёрнулись мечтательной дымкой. Братья Андервуд-Черри, напротив, перешёптывались и хихикали больше обычного, а к десерту расшалились настолько, что принялись перекидываться сушёной вишней.

И некому было их одёрнуть.

Паола едва притронулась к завтраку и отвечала невпопад. И я уже хотела деликатно осведомиться о её самочувствии, когда она вдруг сказала ни с того ни с сего:

- Я так давно не виделась с матерью. Возможно... возможно, мне стоило бы всё-таки её навестить? Ныне я ведь не та, что была прежде. У меня теперь есть имя и репутация.

От этих слов меня бросило в жар. Не сдержав порыва, я оглянулась на Клэра, но тот явно уделял больше внимания своим мыслям, чем нетронутому кофе и перевёрнутой вверх ногами газете, а разговоров и вовсе не замечал.

Однако тайна Паолы была в опасности.

- О, да, рекомендации от маркиза Рокпорта дорогого стоят. Насколько долгой не была бы ваша разлука с родителями, они наверняка ощутят гордость, узнав, что столь важная особа ценит вас весьма высоко, - с нажимом произнесла я, надеясь привести Паолу в чувство. - Особенно ваш деятельный ум, сдержанность и благородство нрава.