Кофе с сюрпризом

«Дорогая моя Виржиния!

К сожалению, граф де Ларнак в прошлом месяце забрал свои картины из Королевской галереи Бромли и увёз их обратно в Марсовию. Среди них, увы, был и «Человек судьбы», что весьма расстроило нашу общую знакомую миссис Д.У. – ещё бы, ведь это была первая её реставрационная работа!

Однако есть у меня для Вас и хорошая новость.

Видите ли, покло (зачёркнуто) друзья, зная о моём увлечении, часто дарят мне (зачёркнуто) нам с Сеймуром различные предметы, связанные с искусством. А в последние годы все к тому же словно помешались на этих пресловутых «цветных фотопластинах Фурмье» – Вы ведь слышали о них, так? Словом, я (совершенно неожиданно для себя, надо добавить) стала обладательницей нескольких альбомов с фотографиями известных картин.

Честно говоря, они ужасны (зачёркнуто)

Изображения не слишком хороши (зачёркнуто)

Качество, увы, оставляет желать лучшего (зачёркнуто)

Из-за несовершенства техники разглядеть многие детали не представляется возможным, но дух картины фотография всё же передаёт. Так что если Вы желаете взглянуть на «Человека судьбы» – буду счастлива пригласить Вас на ужин (зачёркнуто) обед (зачёркнуто) ох уж это ваше расписание! (зачёркнуто) завтрак, скажем, через два дня (зачёркнуто) завтра.

Навсегда Ваша,

Глэдис Эмили Валери Уолш Клэймор

Разумеется, я не преминула воспользоваться любезным предложением.

Глэдис была действительно рада меня видеть. Она призналась, что в последнее время чувствовала себя «немного одинокой». После достопамятной слежки за мисс Купер на выставке в Дэйзи-Раунд барон Вайтберри почему-то отправил супругу в загородный дом, сославшись на необходимость «поправить здоровье», а Эмбер по обыкновению не стала возражать. Герцогиня Дагвортская тоже собиралась вскоре вернуться в замок. Да и в целом жизнь в Бромли замерла в преддверии очередного сезона – все отдыхали, чтобы зимой вновь окунуться в круговерть балов и пышных праздников. До середины июля ещё появлялись время от времени интересные выставки, а кое-кто даже устраивал званые вечера или поэтические чтения, но в августе город словно погрузился в сон, развеять который не смог бы даже самый крепкий кофе.

Впрочем, кофе у Клэйморов не подавали – только лучший бхаратский чай.

– Право, мне стыдно за качество фотографий, Виржиния, – время от времени повторяла Глэдис, пока я листала тяжёлые страницы альбома. В нём наличествовало всего двадцать две работы, и во многих цвета казались искажёнными даже на мой непредвзятый взгляд.

Но «Человеку судьбы», можно сказать, повезло – или фотограф отнёсся к этой работе более аккуратно. Картинка в альбоме была точной копей настоящего полотна, которое мне ранее довелось увидеть в Королевской галерее. Не оставляло ощущение, что Сэран, такой человечный и потусторонний одновременно, вот-вот склонит голову набок и беззвучно рассмеётся.

– Стыдно? О, только если сравнивать с оригиналом, – растерянно откликнулась я, проводя пальцами вдоль обрамления фотографии. От неё исходило живое тепло. – Глэдис, возможно, моя просьба покажется вам странной, но не могли бы вы одолжить мне этот альбом на несколько дней?

– Да, конечно! Я очень рада, что вы наконец заинтересовались искусством, – улыбнулась Глэдис, глядя на меня через лорнет. – А это не та самая картина, перед которой вы…

– Лишилась чувств? – попробовала угадать я – и преуспела. Глэдис кивнула. – Да, та самая.

– А если я спрошу, зачем вам понадобился этот альбом?..

– Мне бы самой узнать, – вздохнула я так печально, что Глэдис невольно рассмеялась.

Спустя два часа мы попрощались, и я покинула особняк Клэйморов, унося с собою альбом, аккуратно завёрнутый в провощённую бумагу. У меня по-прежнему не было мыслей о том, что делать с неожиданным приобретением. Оставалось только положиться на судьбу.