Кофейня на берегу океана

«А где мне еще быть? Я все потратил. Дай мне еще денег, а? В долг, я клянусь, что верну тебе. Своей мамой клянусь…» – кричал он мне в спину, когда я, еле сдерживая свой гнев и слезы, от него уходил.

Он потратил все мои деньги, за которые смог бы себе снять скромное жилье хотя бы на год или два. Он потратил деньги, за которые мог бы получить образование и устроиться на работу. Он их потратил, не изменив при этом жизнь. И знаешь, что, Роза, я понял?

– Что? – быстро спросила она.

– Что я не в силах изменить человеческую жизнь. Другой человек – это не я, это не прототип моих мыслей и взглядов на вещи, это прототип лишь самого себя. Я не могу этому негодяю отдать свои глаза, чтобы он ту же самую ситуацию увидел с моей стороны. Это я хотел, чтобы он снял себе комнату или квартиру, устроился на работу и завел семью. А он хотел, чтобы я не забрал свои деньги обратно, выпачкав за день и выбросив в помойку всю ту приличную одежду, которая была на нем. Он хотел ходить в дорогие рестораны в своих драных джинсах, заказывать самый дорогой коньяк, засыпать за столиком и начинать буянить, когда ему напоминали о позднем времени и просили покинуть ресторан. Он бросался деньгами, представляя себя богачом, не понимая того, что богатые никогда не станут сорить деньгами – это удел нищих. Он хотел спать в подворотне, как он привык это делать, с карманами, полными денег, с мыслями, что он все может купить. И вот деньги закончились, он все, что ему было нужно, купил!

Нельзя изменить человеческую жизнь, не изменив самого человека. Нельзя на бездомного надеть костюм, полагая, что он будет чувствовать себя в нем человеком. Что он начнет себя уважать! Уважать! – вскрикнул с жаром Париж. – Человек, который питается на помойке, начнет себя уважать? О чем я думал только… Нельзя давать деньги тому, кто их никогда в руках не держал. Не держал – значит не нужны ему деньги, а если бы были нужны, то он и без моей помощи нашел бы способ их заработать.

– М-да… – только и сказала Роза.

– Нельзя дарить костюм человеку, который не соответствует этому костюму. И ни в коем случае нельзя думать, что человек в определенной ситуации поступил бы, как ты!

Париж молча надевал на свою рубашку смокинг дорогого пошива, который отменно на нем сидел.

Роза восхищалась его перемене. В этом костюме он выглядел, как бог.

* * *

Они поженились в первую неделю августа, вне человеческого времени, вне забытого календаря. Он надевал ей на безымянный палец кольцо, думая в ту секунду о том, что хотел бы провести с этой женщиной остаток своих дней.

– Я согласна, – сказала твердым голосом Роза, когда у нее спросили, хочет ли она променять свою прежнюю жизнь, забыть ее к обеду, как плохой утренний сон, и начать новую, в которой небо будет носить цвет его глаз. У Розы спросили, согласна ли она на то, чтобы, не задумываясь, прыгнуть в самые глубины Ада, если в Эдемском саду для ее возлюбленного не будет свободного места. У этой очаровательной женщины в кофейном платье спросили, согласна ли она на то, чтобы в любую минуту, даже когда будет особенно трудно, выстоять и гром, и грозу, и шторм, лишь бы увидеть после свое чистое небо.

А потом они вышли на яхте в открытый океан, стояли на палубе и смотрели, как отдаляется их маяк, как с каждым пройденным метром к ним приближается бесконечность. Как чернеет небо, как загораются на нем звезды, как потухает мир…

– Ты слышишь океан? – спросила Роза, когда ее ухо было прислонено к его грудной клетке, когда его дыхание становилось с каждым вдохом ровнее, а сердце брало привычный ему ритм. Из Розы словно высосали всю ее душу, вдохнув обратно, только теперь уже в легкое, исцелившееся тело, сонно засыпающее у него на груди.

– Слышу, – ответил он, когда его супруга уснула. Ей приснилось, что он сказал «Да».

Глава шестая

Оскар воспитывал себя среди нищих. Нищета – это не судьба, это выбор. Он осознавал, что если этих людей отмыть, накормить и отправить в светлое будущее, то они снова возвратятся к своей прежней жизни. Нищета – это не болезнь, не приговор, который выносит человеку жизнь, нищета – это свойство человеческой души. Нельзя вынуть из грязи того, кто этой грязью стал и принял ее облик. Из грязи можно достать человека, который случайно туда упал, оступившись однажды.

Париж покупал яхту и думал, что вся его жизнь – это всего лишь отрезок времени между Оскаром и Парижем. В последнее время он хотел снова принять свое юношеское лицо, вновь оказаться тем беззаботным, счастливым Оскаром. Он больше не хотел позволять своей коже грубеть…

Оскар познакомился со своей первой любовью в саду колледжа, который закончил спустя полгода. Он влюбился в нее сразу, с первого взгляда, а она говорила, что со второго.

– Почему я никогда не видел вас раньше?

– Не знаю. Я вас встречала уже много раз.

– Почему тогда вы не подошли ко мне?

– …

– Больше никогда не покидайте моих глаз.