Кофейные истории

– Это Лайзо-то? – недоверчиво переспросил Эллис. – Быть такого не может. Он может по три ночи бодрствовать и цвести, как майская роза. У Зельды все сыновья двужильные, а Лайзо так и вообще трехжильный. Он повыносливей меня будет… – Детектив озадаченно нахмурился. – Разве что он вчера хватил лишку. Кажется, Лайзо говорил что-то насчёт того, что ему пришлось пропустить стакан-другой виски с Палмером, чтобы разговорить его. Но стакан или даже два, пусть и самого крепкого напитка…

– Не стакан, а добрую бутылку, – раздался от дверей хрипловатый баритон Лайзо. Вид у моего водителя по-прежнему был бледный, несмотря на послеобеденный сон в апартаментах наверху. – Или две… Ну, и горазд пить этот актёришка! Да и наблюдательный, что алманский шпион. С таким не выплеснешь потихоньку стакан под стол. Ну, я и не таких перепивал.

– Не лучший повод для хвастовства, – прохладно заметила я. Жалость к Лайзо тут же улетучилась. Если он выпил лишнего, то это был исключительно его выбор. – Что такое у вас в руках, мистер Маноле? Извольте пояснить.

– Кофе и пирожные, – блёкло улыбнулся он и шагнул ближе, демонстрируя поднос. – Мистер Белкрафт велел передать. Он, кажется, недоволен тем, что вы пропускаете обед.

– Глупости, – отмахнулась я. – Георг мне не опекун… впрочем, ставьте сюда. От пирожного я не откажусь. Надеюсь, откровения Палмера не относятся к тем, от которых может стать дурно за едой?

– Нет. – Улыбка его стала чуть шире. – Напротив. Это одна из тех историй, которые любят обсудить за чашкой кофе… Эсмонд Палмер – величайший сплетник из всех, кого я когда-либо видел.

Эллис в предвкушении подался вперед, едва ли не ложась грудью на стол.

– И о чём же он говорил?

– О Мореле и только о нём. – Лайзо переступил с ноги на ногу, быстро посмотрел на меня и отвел глаза, словно благовоспитанный юноша из хорошей семьи. Я вздохнула, но жестом разрешила ему присесть за наш стол. Конечно, Лайзо всего лишь слуга, но в расследовании он принимает участие наравне со всеми. – Кажется, Эсмонд просто им одержим. Морель якобы отбирал у него лучшие роли, клеветал, устраивал жестокие розыгрыши и, разумеется, уводил женщин, куда же без этого.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Эллис. – Что за розыгрыши? Мистер Калле, ваш друг был склонен к злым шуткам? – обернулся он к художнику. Тот пожал плечами:

– Отнюдь. Пэтси очень добрый и чуткий… был, – отвёл глаза в сторону Эрвин.

– Я придумывать не стану, не с руки мне это, – только пожал плечами Лайзо. – Эсмонд-то совсем другое рассказывал.

– Например? – поощрительно улыбнулся детектив.

– Например, такое. Месячишки с два тому назад была премьера какого-то спектакля. Зрители, как говорится, пьесу приняли благосклонно, да и газетчики её расхваливали, будто нанятые. Хозяин театра возьми да и устрой в честь такой удачи праздник. Звали всех актеров, да и приблудного народу хватало…. Но это присказка, а сказочка вот о чём. Патрик Морель угостил Эсмонда странным вином. Говорил, что это, мол, подарок от дорогого человека и большая редкость. Но после первого же бокала Эсмонд почуял неладное. Жар, сердцебиение, сухость во рту – словом, и дурак поймёт, что в вино какой-то дряни намешано. Потом в глазах у бедняги потемнело, и то, что случилось дальше, он не запомнил. А наутро над ним вся труппа потешалась. Он якобы делал непристойные намёки ведущей актрисе, её дублёрше, помощнице режиссёра и якобы самому Пэтси Морелю…

– А ему-то зачем? – хмыкнул Эллис. Лайзо только улыбнулся хитро и развел руками:

– Сам Эсмонд-то и не помнит ничего подобного. Но перепутать немудрено было – волосы-то Пэтси не стриг, кудрявые носил, длинные, что у девицы. Бороду брил, усов не жаловал. Как тут с пьяных глаз не ошибиться?

– Я бы не ошибся, – авторитетно заявил детектив и прищелкнул пальцами: – Кстати! А не была ли та бутылка подарком невесты? Тем, гм, – он быстро оглянулся на меня, – «любовным зельем»? Тогда всё становится на свои места. Патрик Морель, желая подшутить над соперником, делится с ним напитком. Палмер испытывает… – снова этот взгляд – …вполне понятные чувства. Разумеется, действие состава приписывают эффекту опьянения. Кажется, с этим ясно… Вы что-то хотели сказать, Виржиния?

– Да, – кивнула я. Сделать бы Эллису замечание, но он ведь неисправим – всё равно продолжит звать меня по имени даже в присутствии посторонних. Остается утешаться тем, что мистер Калле на сплетника не похож, а Лайзо… он, пожалуй, на особом положении. – Подумайте вот о чём. Если ваше предположение верно, и Морель предложил Палмеру вина с «любовным зельем», не значит ли это, что он сам был введён в заблуждение?

Эллис настороженно замер. Оранжевые солнечные лучи падали только на одну половину лица, и оно казалось наполовину парализованным, гротескным.

– Поясните, леди.