Кофейный роман

– Ничего. Формальность. Если Каргин захочет затянуть, он затянет. Но Вересов вряд ли будет ему это рекомендовать. Смысл? Все равно разведут, – голос звучал сдержанно и более чем спокойно. – Потерпи просто. Немного осталось. Я вызвал тебе такси к полудню. Через пять минут будет. Подождешь?

Слушая спокойный голос в трубке, Ника краем глаза заметила медленно проезжающую мимо здания машину. Бентли. Темно-синий. И лицо Каргина в окне на заднем сидении.

– Подожду, – ответила она Славе. Поняла, что звука не было. Прочистила горло и повторила: – Подожду.

– Хорошо, – услышала она в ответ. – Как только разберусь со своими титанами, сразу к тебе. Чего-нибудь хочешь?

Стекло окошка на заднем сидении опустилось. Каргин чуть наклонился и высунул руку, сжатую в кулак с оттопыренным большим пальцем. Но, несмотря на столь жизнеутверждающий жест, на лице его была насмешка – как предупреждение.

– У меня все есть, – отозвалась она и сделала шаг назад, словно боялась, что Каргин сможет до нее дотянуться, хотя она и стояла на верхней ступеньке высокой лестницы.

Окошко закрылось. Бентли тронулся с места и скрылся за углом.

– В кино хочешь? – едва различила она из трубки. – Можно посмотреть, что там вечером идет, – и его тихий смех: – Не то, что ты подумала. Хотя…

Ника проводила машину взглядом, не сумев отвести глаз. Возникла пауза, и она быстро проговорила:

– Давай не сегодня. Просто приезжай, как только сможешь. Я жду тебя.

Еще одна пауза прозвучала и с того конца. Потом взволнованный голос Закревского выдал:

– Тогда я побежал к титанам, если они еще не расколошматили зал заседаний. Люблю тебя!

* * *

Вера: Каргин объявлялся

Gala: В смысле? Что хотел?

Вера: не знаю. Мы не говорили. Но я боюсь. Галь, я боюсь его.

Gala: Что он может тебе сделать?

Gala: Вася прав. Возле тебя теперь есть мужик нормальный. От которого ты, между прочим, ребенка ждешь.

Gala: Кстати, ты ему жаловалась?

Вера: нет. я и так – одна большая проблема.

Gala: чёйта?

Gala: ладно, допустим. Но его же устраивает! Между прочим, сознательный выбор – право имеет.

Вера: знаю.

Вера: все хорошо, даже странно, что так бывает. А Каргина увидела – фиг, не бывает. Он не успокоится

Gala: ты должна сказать адвокату. пусть тоже заморочится. И вообще, мать, тебе волноваться нельзя! Прекращай это.

Gala: лучше скажи, дальше-то что?

Вера: я не волнуюсь

Вера: совсем

Вера: дальше – ничего. Еще десять дней. Десять, Галь. Каргин может жалобу накатать. А он может, сама понимаешь

Gala: ну и пусть катает! У тебя ребенок будет! От адвоката! И адвокат ни от тебя, ни от ребенка отказываться не собирается. Устроится все как-нибудь.

Gala: у вас уже семья, понимаешь? И никакой кАзел этого не изменит, Верка!

Вера: нет. каргин, с его связями и возможностями может многое изменить. Почти все. Он может придумать, что угодно. С него станется – он и ребенка начнет у меня высуживать, если нас не разведут до того, как он родится. Ты понимаешь, что он формально его?

Gala: ёпрст!

Gala: а ты помнишь еще, что у тебя мужик адвокат? И, как я понимаю, толковый. И в законах получше тебя, меня и кАзла шарит.

Gala: и ДНК тестов никто не отменял, если че!

Вера: ГАЛЯЯЯЯЯ!!!!!!!!!!!!! Дело не в законе и не в ДНК. Дело во времени. Это все на годы. И во всей этой грязи будет расти ребенок. В моей, понимаешь. Только потому, что ему не повезло с матерью.

Gala: узбагойся!

Gala: жизнь – боль

Gala: но только от тебя зависит, какая жизнь будет у твоего ребенка. И не заморачивайся раньше времени! У тебя есть еще несколько месяцев до родов!

Вера: ну да

Gala: шо ну да?

Gala: в кучу себя собери! Прошлого уже не будет. Ты ж сильная!

Gala: А теперь еще и есть, на кого положиться

Вера: сильная ушла бы от Каргина еще в прошлой жизни. и ничего бы не было

Gala: угу. ни ребенка, ни адвоката.

21

Виктор Каргин сидел за столом своего кабинета, в котором много месяцев назад началась вся эта гребанная история, и никак не мог понять, когда наступил перелом. То ли когда впервые поднял на Веру руку, даже себе не признаваясь в том, что ему неожиданно понравилось, как она кричит от боли и страха, пряча от него лицо. От этого наслаждение получал едва ли не большее, чем от секса с ней или с любой другой девкой. Что характерно, годы спустя она перестала бояться и смотрела на него прямо, будто ждала этих ударов, наслаждаясь ими так же, как он. Их отношения, может быть, потому и продержались столько времени, что от этого садомазо оба получали свое удовольствие. Он раз за разом переламывал ее. Она пыталась тягаться с ним, ломая его иначе, чем он.

А может быть, все изменилось тогда, когда он отказал ей в праве на материнство. Но, видит бог, ему не нужны были дети. И Вероника не нужна ему была как мать его детей. Не для того он женился в своем весьма немаленьком возрасте, чтобы видеть, как возле него взрослеет женщина, которая возвращала ему его молодость. Он купил куклу. И хотел куклу. Остальное прилагаться было не должно. Если это понимал он, почему не понимала она?