Коффи проходит милю

Я не был так уверен, но прислушался к ее мнению. Я ожидал взрыва эмоций, после того как рассказал все Вручу" Дину и Харри (я не мог доказать, но я знал), однако сначала ответом было только задумчивое молчание. Потом, взяв еще одно испеченное Дженис печенье и начиная намазывать его толстенным слоем масла, Дин сказал:

- Ты думаешь, Джон видел его? Видел, как Уортон бросил девочек, а может даже, как насиловал их?

- Думаю, что если бы он видел, то попытался бы помешать. А Уортона он мог видеть, когда тот убегал, думаю, так оно и было. Но даже если и видел, то потом забыл об этом.

- Конечно, - сказал Дин. - Он особенный, но не очень сообразительный. Он понял, что это был Уортон, когда тот протянул руку сквозь решетку и дотронулся до него.

Брут закивал:

- Поэтому у Джона и был такой удивленный вид, и такой... потрясенный. Помните, как он вытаращил глаза?

Я кивнул.

- Он использовал Перси как оружие против Уортона, так сказала Дженис, и я об этом долго думал. Почему Джону Коффи понадобилось убивать Буйного Билла? Перси, может быть, ведь Перси раздавил мышонка Делакруа прямо на его глазах, Перси сжег Делакруа заживо, и Джон об этом знал, но причем тут Уортон? Уортон так или иначе насолил нам всем, но, насколько я знаю, он совсем не трогал Джона, они и парой слов не обменялись за все время на Миле, да и те были сказаны вчера вечером. Тогда почему же? Он был из графства Пурдом, а белый мальчик оттуда вообще не видит негра, разве что тот сам забредет. Так почему все-таки? Что он обнаружил или почувствовал такого ужасного, когда Уортон дотронулся до него, что сохранил в себе яд, вытянутый из тела Мелли?

- И чуть сам себя не убил, - добавил Брут.

- Процентов на восемьдесят. Единственное, что приходит в голову близняшки Деттерик, только этот ужас может объяснить его поступок. Я говорил себе, что идея безумна, может, это просто совпадение. А потом вспомнил, что Кэртис Андерсон написал в первой записке о Вильяме Уортоне: Уортон - безрассудный и бешеный, он наследил и накуролесил по всему штату, прежде чем попался за убийство. "Накуролесил по всему штату". Я запомнил. Потом то, как он пытался задушить Дина, когда пришел. Тогда я подумал...

- О собаке, - подсказал Дин. Он потирал шею в том месте, где Уортон накинул цепь. Я не уверен, что он делал это осознанно. - О том, как собаке сверну-ли шею.

- Во всяком случае я поехал в графство Пурдом проверить дела на Уортона - у нас ведь были лишь материалы об убийствах, приведших его на Зеленую Милю. Иными словами - о конце карьеры. А мне нужно было знать ее начало.

- Много проблем? - спросил Брут.

- О да. Вандализм, мелкое воровство, поджоги стогов сена, даже кража взрывчатки. Они с дружком сперли пакет динамита и взорвали на берегу ручья. Уортон начал рано, лет в десять, но того, что я искал, не было. Потом приперся шериф узнать, кто я такой и что делаю, и тут мне повезло. Я наврал ему, сообщив, что при обыске в камере Уортона в матрасе нашли пачку фотографий маленьких девочек без одежды. Я сказал, что хотел бы узнать, не числится ли за Уортоном в прошлом педерастии, поскольку слышал, что в Теннесси была пара нераскрытых дел. Я ничего не упоминал о близнецах Деттерик. И у него, думаю, этой мысли тоже не мелькнуло.

- Конечно нет, - сказал Харри, - Откуда? Дело закрыто, и все.

- Я сказал, что, наверное, не стоит развивать эту версию, потому что в деле Уортона ничего нет. Вернее, там очень много всего, но не то, что нужно. И тогда шериф, его имя Кэтлит, рассмеялся и ответил, что в судебных делах отражено не все, что успел натворить такой подарок, как Билл Уортон. Но какая, дескать, теперь разница, ведь он мертв?

- Я ответил, что хочу просто удовлетворить свое любопытство, вот и все, и это его успокоило. Он провел меня к себе в кабинет, усадил, дал чашечку кофе с пончиком и рассказал, что почти полтора года назад, когда Уортону едва исполнилось восемнадцать, один человек из западной части штата поймал его в сарае со своей дочерью. Это не было изнасилование, нет, мужчина описал это Кэтлиту как "всего лишь грязным пальцем". Извини, дорогая.

- Ничего, - сказала Дженис. Но она побледнела.

- Сколько лет было девочке? - спросил Брут.

- Девять.

Он вздрогнул.