Когда альфа замурлыкает

— Откуда мне знать о твоей предполагаемой галантности, я ведь не твоя подруга.

— А могла бы стать. — Он дал ей ещё один шанс. Девушка действительно его привлекла округлостью своей фигуры, обхваченной выцветшей джинсовой тканью и скрытой под надетой сверху мешковатой толстовкой, которая соблазнительно съехала с плеча, обнажив чёрную лямку лифчика.

Кружева или хлопок? Кошачий мозг хотел знать.

Видимо, сегодня он об этом не узнает, потому что она снова умудрилась ему противостоять.

— Встречаться с тобой? Это вряд ли.

Снова слова вылетели против его воли:

— Почему нет?

— О, пожалуйста. Я увидела достаточно, чтобы понять, что ты не мой тип.

Такая лгунья. Очевидно, Арик не был единственным, кто возбудился от их перепалки. Мускусный запах её возбуждения щекотал нос. Арик осмелел.

— С уверенностью могу сказать, что, когда я окажусь между твоими бёдрами, а ты будешь царапать мою спину, то запоёшь совсем по-другому.

Возможно, он немного перегнул палку. Но это никак не оправдывало того, что произошло дальше.

— Свинья!

Однако оскорбление животных было не самым тяжким преступлением по сравнению с гигантской прядью волос, которую она отрезала.

Невосстановимая, толстая прядь волос навсегда отрезана. И неважно, случайно это произошло или намеренно.

«Ах! Моя грива. Моя прекрасная, драгоценная грива».

Он не смог сдержать низкое утробное рычание. Глаза сверкнули в зеркале, золото в них ловило свет и отражало его вместе с яростью.

— Не. Могу. Поверить. Что. Ты. Это. Сделала. — И да, возможно, последнее слово он прорычал.

— Упс. Я это сделала? Извини, — сказала она без сожаления. С ухмылкой послав ему воздушный поцелуй, она позволила своему преступлению скользнуть на пол золотым потоком.

А затем просто убежала.

Глава 2

— Не. Могу. Поверить. Что. Ты. Это. Сделала.

Клиент, который откровенно сексуально приставал к ней, казался больше зверем, нежели человеком. Его ярость и неверие заставили присмотреться к локону волос, который она только что отрезала.

«О, чёрт! Не могу поверить, что я это сделала».

Но она сделала. Она отрезала здоровяку его драгоценные волосы.

«Это его вина».

Их встреча выбила её из колеи, она во всём обвинила свои бушующие гормоны, которые не переставали крутить головокружительное сальто внизу живота с тех пор, как его увидела.

Он только вошёл, и её сердце ёкнуло. Он заговорил, и её кожу начало покалывать.

А ещё он завёл её, как никто другой. Она должна его ненавидеть. Но вместо этого её трусики намокли, стоило представить то, о чём он говорил.

Грубый, потный, горячий секс.

С парнем, который продолжал раздражать её и язвить, пока она не огрызнулась — и не отомстила.

«Выбрал меня в качестве сексуального объекта, ей богу».

Позже она обвинила собственные руки в том, что они на мгновение отвлеклись и отрезали локон.

По крайней мере, на этот раз она попала в неприятности не по вине своего рта. Несмотря на провокацию, это не означало, что она останется лицом к лицу с последствиями. Не тогда, когда здоровяк выглядел так, слово готов был убить.

Прислушавшись к инстинкту самосохранения, который кричал: «Беги, идиотка!» — Кира выронила ножницы и бросилась бежать.

Она пронеслась через входную дверь, едва заметив разинутые рты посетителей, а также дяди и двоюродного брата, которые тоже тут работали.

Уличный шум оказался разнообразным и беспорядочным: гудение двигателей, скрип тормозов, щебетание голосов, кипящий жизнью город — но несмотря на это, она всё еще слышала хлопок двери, ударившей о стену, и предупреждающий звон колокольчика, повешенного над ней.

Еще более тревожным был рёв:

— Тащи свою задницу обратно, женщина!

Дьяволёнок в Кире, которому, видимо, жить надоело, показал здоровяку средний палец.

Это был рёв? Люди вокруг не спотыкались и не реагировали, и всё же она могла поклясться, что слышала эхо львиного рёва в призрачном звуке.

Это только побудило её бежать и увёртываться быстрее. Кире удалось перебежать дорогу между машинами прежде, чем медлительный автобус, а за ним поток машин тронулись с места.

Кира использовала большие размеры автобуса, чтобы скрыть рывок в переулок. Вниз по улице, затем через открытую дверь на кухню, которую она очень хорошо знала. Пиццерия тёти Теоны.

Там пахло чертовски хорошо. Только что замешанное дрожжевое тесто, соблазнительный запах испеченного хлеба. Если бы Кира не торопилась, она бы задержалась ненадолго.

Однако инстинкт самосохранения заставлял двигаться дальше и перепрыгнуть через ведро с мыльной водой. Она проскользнула мимо разогретых печей, держась за край стойки из нержавеющей стали.

— Кира, что ты делаешь? — проревела её тётя, которая была по локоть в тесте.

— Мне некогда говорить. Убегаю от злого клиента, — закричала Кира и проскочила через вращающиеся кухонные двери, пробравшись через белые огнеупорные столы, выскочила на другую улицу, где был рынок. Толпа покупателей послужила бы не только в качестве эффективного «Где Кира?» прикрытия, но и большого количества свидетелей её убийства мистером Большая Шишка.