Когда бессилен закон

Генри это не волновало. Он сказал то, что хотел. Генри передал свидетеля, и Нора немного сгладила впечатление, установив, что, хотя Дэвид и Менди Джексон находились и в разных комнатах, они были всего лишь в нескольких футах друг от друга. И она задала свой тоже опротестованный вопрос, доказав, что Дэвид вполне мог слышать шаги бегущего по коридору охранника.

Джавьер опрашивал трех следующих свидетелей, полицейских, которые восстановили всю сцену. Так или иначе, достичь удалось немногого. Джавьер пытался рельефнее выделить образ несчастной жертвы, избитой и изнасилованной, а Генри стремился нарисовать портрет ошеломленного подозреваемого. Когда один из детективов упомянул о бумажных мешках, которые они надели на руки Дэвида, чтобы сохранить любые возможные улики, Генри вернулся к этому еще раз — скептически, словно речь шла о каких-то пыточных тисках. Но присяжные стали проявлять нетерпение. Они устали от этих вступительных актов и были готовы к главному событию.

Между выступлениями двух полицейских судья Уоддл прервал заседание ради своей излюбленной фазы судебного процесса — для ленча. Команда защиты удалилась на «сэндвичи» в мой офис. Мы были угрюмой группой — незнакомцы, по воле случая оказавшиеся вместе. Кто-то произнесет какую-нибудь фразу, все остальные тут же кивнут, но никто не ответит. Поскольку в свидетельских показаниях до сих пор ничего неожиданного для нас не прозвучало, не над чем было и головы ломать. Дэвид сидел среди нас. Даже он казался теперь здесь почти старожилом.

— Как вы думаете, они сделают еще одно предложение? — спросил он однажды.

— Только в том случае, если их дело начнет разваливаться, но тогда этого предложения не примем мы, — ответил Генри.

Я понимал, что Дэвид думает о тех предложенных ему двадцати годах заключения, о маленькой возможности обрести определенность, о возможности, которая мелькнула перед ним и унеслась прочь, теперь уже исчезнув навсегда. Так быстро промелькнувшая и так далеко ушедшая. В его памяти она, должно быть, приняла теперь преувеличенные размеры.

После полицейских свидетельское место занял медицинский эксперт Роберт Винтловски. Доктор Боб, как его часто называли в офисе, был великолепным свидетелем. Он выступал в сотнях процессов и всегда умел придать своим показаниям свежий вид. Он был не скучающим чиновником, читавшим по бумажке собственный отчет, а заставлял каждое дело звучать так, будто сам искренне восхищался им. В результате присяжные начинали верить, что слышат от него что-то очень важное. Однако в сегодняшнем деле, как я знал, он мало что мог предложить обвинению. Я читал его заключение, и медицинские доказательства там были неубедительными. Так обычно и случается. Но присяжные не должны были знать этого. Мы ожидали, что доктор Боб окажется полезным скорее нам, чем обвинению.

Именно так он и начал. Он изучил вещественные доказательства, полученные от предполагаемой жертвы сексуального нападения.

Влагалищный мазок пострадавшей не подтвердил присутствие спермы.

— Означает ли это, что проникновение во влагалище не имело места? — Джавьер задавал подобные вопросы так, будто сам был доктором, не оставляя при этом ни малейшего повода для хихиканья.

— Нет. Это значит лишь то, что не было эякуляции. Не имеется также и каких-либо разрывов во влагалище жертвы.

— Разрывов? — повторил Джавьер, словно именно здесь впервые услышал об этом. — Вы имеете в виду разрывы мягких тканей внутри влагалища?

— Да. В данном случае этого не произошло.

— Является ли это необычным для дел, связанных с изнасилованием?

— Протест, — сказал Генри поднявшись. — То, что происходит в других случаях, не является доказательством в данном.

Он хотел уже садиться.

— Я полагаю, что мы имеем право объяснить доказательство или причину такого отсутствия, — мягко возразил Джавьер.

Уотлин заставил себя отклонить протест.

Генри все еще стоял, всем своим видом выражая недоверие.

— Ваша честь, при всем моем уважении, я вынужден возобновить протест. Обвиняющая сторона пытается привести доказательство из других дел, которые не имеют отношения к данному обвинению, что наносит серьезный ущерб интересам моего клиента. Это совершенно недопустимо, ваша честь.

— Я отклонил ваш протест, мистер Келер, — вежливо сказал Уотлин.

Генри медленно опустился в кресло и покачал головой. Мысленно я ему поаплодировал. Он отлично знал, что свидетельства такого рода всегда звучат на процессах по делам об изнасиловании и в конечном итоге ни одно из этих дел не было пересмотрено в апелляционном суде. Но присяжные не знали этого. Именно здесь Генри ясно продемонстрировал им, что судья был на стороне обвинения, а Дэвида попросту пытаются засудить. Нора тоже покачивала головой за столом обвинения.

— Вопрос, доктор, — сказал Джавьер, — состоит в том, является ли обнаружение подобных разрывов обычным в случаях с жертвами изнасилований?

— Да, обычно это бывает, — ответил доктор Боб.