Когда Бог в отключке

Ее голос казался бестелесным и водянистым, как будто его фильтровали через мутный пруд. Чем ближе я подходил, тем больше ее черт я мог разглядеть. У нее был большой рот, намного больше человеческого, и он был полон акульих зубов. На ее коже виднелись бледно-голубые полоски, а пальцы были длинными и перепончатыми. Несмотря на то, какой пугающей она была, в то время я не испытывал страха. Единственной эмоцией были тепло и любовь.

Своей перепончатой рукой она потянулась и схватила меня за воротник рубашки, притягивая к себе, пока я не упал к ней на колени. Я не заметил, насколько она была высока, в целом, я бы предположил, что семь футов[4]. Ее рот был достаточно широк, чтобы обхватить мою голову с минимальными усилиями. За этими темно-синими губами виднелись бесконечные ряды острых зубов.

Ничто из этого меня не пугало. Я лежал там, уютно устроившись между ее мягкими грудями, едва замечая два мертвых тела, лежащих в грязи неподалеку.

Я сразу узнал одну из них, ее звали Джубили Томас, женщина, которая исчезла четырьмя ночами ранее. Мужское тело, должно быть, принадлежало ее бойфренду Баффу Синклеру, с которым ее видели гуляющей в последний раз, тоже пропавшему без вести.

Их мертвые тела были покрыты следами укусов, и не хватало больших кусков, отгрызенных от тел. Песня сирены заставила мой мозг принять эту сцену без страха, и только после этого я осознал, насколько близок был к тому, чтобы превратиться в закуску. Она продолжила свою песню, но на этот раз добавила слова. Я все еще слышу каждый слог.

- Прекрасный странник со светлой кожей, я знаю, что эта земля жестока. Услышь мою песню и навести меня, и мы сможем жить в спокойствии вечно...

Я с любовью смотрела на хищницу, когда она открыла пасть, расположившись над моей головой и ожидая, что вот-вот укусит. Учитывая, как широко раскрылся ее рот, меня бы не удивило, что она могла бы обезглавить меня одним укусом. В те напряженные моменты, я безнадежно принадлежал ей, и я думал, что ничто не разрушит это волшебство.

- Полиция Чэтем-Вью! Покажи мне свои руки!

Голос шерифа Вуди Спенсера вывел меня из транса. Все, что я почувствовал, - это отрезвляющий ужас. Я был напуган до смерти, и сирена могла видеть это по резкой смене выражения моего лица. Она закрыла рот, и ее зеленые глаза вспыхнули красным, когда она оттолкнула меня в сторону и издала вопль баньши. Именно мой страх вызвал у русалки отвращение. Почему она остановилась, остается загадкой. Прежде, чем шериф успел посветить фонариком, она прыгнула в пруд и исчезла в спокойных зеленых водах.

Полицейских привела команда собак-ищеек, и когда они нашли меня, я лежал на земле в состоянии кататонии прямо рядом с изуродованными телами двух молодых людей, которых они искали.

Позже я бредил как сумасшедший, рассказывая свою причудливую историю, однако департамент не смог найти ни малейших доказательств, подтверждающих мое утверждение о том, что там была гребаная русалка. Нет, эти люди никогда не слышали ее песню, и из-за этого они жили в мире логики и рассуждений, и быстро пришли к выводу, что я не только был пьян до полусмерти, но и был ответственен за убийства Джубили и Баффа.

Я провел неделю в психиатрической больнице, где настаивал на своих утверждениях о нападении русалки. Мне никто не поверил, и если бы у криминалистов были доказательства наличия ДНК, я бы оказался в камере смертников. Тем не менее, несмотря на мою невиновность, я был признан непригодным для возвращения в общество, и до меня быстро дошло, что государство не намерено отпускать меня, пока я не изменю свою историю.

Итак, я так и сделал.

Я сказал врачам, что после долгой ночной попойки случайно наткнулся на два тела и что русалки никогда не было. Я объяснил, что это существо было создано пьяным умом. Я солгал персоналу, и они сделали именно то, что я ожидал, - отпустили меня. Возле больницы меня ждали жители Чэтем-Вью, которые видели во мне сумасшедшего и убийцу, которому убийство сошло с рук. Даже шериф Спенсер осудил меня и сказал, что это вопрос времени, когда правда выйдет наружу.

- Газовая камера ждет тебя, парень, и я буду там, чтобы нажать на кнопку, когда придет время.

В течение нескольких месяцев на меня указывали пальцем и сплетничали. Все отвернулись от меня, даже мой лучший друг, Кэлвин, отказался от меня. Однажды он посмотрел на меня без эмоций и сказал:

- Послушай, приятель, я знаю, что ты не делал этого с теми двумя, но весь город думает, что это сделал ты, a я должен жить здесь.

Наконец, чуть больше, чем через год после этого инцидента, я решил начать новую жизнь за пределами Алабамы и направился в Бэннер-Крик.