Когда боги глухи

Если бы он стал умолять, снова клясться в любви, возможно, ничего и не произошло бы, но он молча встал и пошел к двери. Он даже не услышал ее шагов, только почувствовал на своей шее ее руки и стук ее сердца.

– Ну почему ты такой? – чуть не плача, шептала она. – Говоришь – любишь, а глаза у тебя пустые…

– Где я другие-то возьму? – обиделся Игорь. Раньше она говорила, что у него красивые глаза.

– Ну а потом? Что будет потом? – тихо спрашивала она.

… А потом она плакала, уткнув лицо ему в грудь, от волос ее пахло полевыми цветами – то ли васильками, то ли ромашкой, а он, счастливый и опустошенный, лежал на диване и смотрел в белый потолок, по которому ползли и ползли голубоватые отблески от фар проносившихся внизу машин, троллейбусов. Скажи она, мол, пойдем завтра в загс, он бы не раздумывая согласился, но она ничего не сказала. Тихо плакала, отвернувшись к стене, маленький нос ее покраснел, округлое белое плечо вздрагивало.

«Ну чего слезы льешь, чудачка? – лениво думал он. – Никак они без этого не могут…» И ему ни капельки не было жаль девушку, даже не хотелось утешать ее…

Рано утром она разбудила его, на столе уже стоял чайник, на тарелке – бутерброды с колбасой и сыром.

Они пили чай из высоких фаянсовых кружек, он то и дело ловил на себе ее испытующий взгляд. Губы у нее вспухли, на шее – красное пятно, но лицо свежее, глаза блестят.

– Ну и горазд ты спать, победитель! – улыбнулась Катя.

Он про себя поразился, как верно она почувствовала его настроение, – он действительно ощущал себя победителем, когда, продрав глаза, увидел на столе дымящийся чайник, хотел сострить, мол, почему не подают кофе в постель, но вовремя опомнился: Катя неглупая девушка и обиделась бы на такую шутку.

– Слушай, если ты хочешь, мы это… поженимся, – сказал он.

Он ожидал, что она страшно обрадуется, бросится ему на шею, но Катя резко повернулась к нему, глаза се сверкнули из-под спустившихся на лоб волос.

– Если я захочу… – повторила она. – А ты? Ты этого хочешь?

– Я? – глупо спросил он. – Ну да, конечно, хочу…

– Не будем пока об этом говорить, – вдруг улыбнулась Катя. Подошла к нему, поднялась на цыпочки и крепко поцеловала в губы. – Я не хочу, милый, чтобы это было по обязанности… Ты сам поймешь, когда это будет надо…

Больше он не говорил ей о своей любви, не предлагал жениться. Иногда читал в Катиных глазах немой вопрос: когда же? Но жениться на ней ему уже не хотелось. Зачем обзаводиться семьей? А Катя… Она всегда и так рядом. Порой это даже раздражает. Частенько прибегает в цех сборки и угощает его бутербродами, в столовой всегда занимает за столом место для него. И чем больше она проявляла внимания к нему, тем меньше хотелось встречаться с ней. На свете так много других красивых девушек! Вот если бы жениться на них всех разом!..

Представив себя султаном с гаремом в небоскребе, Игорь чуть не рассмеялся и тут же поймал веселый, искрящийся взгляд рыжей девчушки, с которой чуть не столкнулся. Рыжих он не любил. Шагая по Петровке, он с удовольствием смотрел на миловидных молодых женщин, да и они отвечали ему тем же. На дворе осень, а настроение у него хорошее, даже легкая ссора с Катей не отразилась на нем. Заметив стройную хорошенькую девушку в узком в талии пальто и кокетливой меховой шапочке, – незнакомка чуть заметно улыбнулась ему уголками накрашенных губ, – Игорь, как солдат, сделав кругом, повернул за ней.

Глава пятая

1

В дверь просунула завитую голову секретарша и сказала:

– Дмитрий Андреевич, тут к вам рвется какой-то бородатый дед…

– Не какой-то дед, мамзель, а плотник Тимаш, какова перьвый секретарь, как родного отца, сто годов знает. – Отстранив ее, в кабинет вошел старик в желтом, с заплатками на локтях полушубке и заячьей шапкой в руках.

– Разделись бы, дедушка, – глядя на Абросимова, развела руками секретарша, но Дмитрий Андреевич уже поднимался из-за стола и, сняв очки, радушно шел навстречу старику.

– Ково по записи, а меня Андреич завсегда и так примет, коли надо, – разглагольствовал Тимаш.

Дмитрий Андреевич помог ему раздеться, пахучий полушубок и шапку положил на черный диван с высокой спинкой, стоявший напротив окон у стены.

– Живой, здоровый, Тимофей Иванович? – приветствовал земляка Дмитрий Андреевич. Он действительно был рад видеть его. Тимаш впервые пожаловал в райком партии. Надо сказать, что односельчане не особенно частые гости в его кабинете. Как-то не принято у жителей Андреевки ходить по начальству.

Посадив старика на диван, Дмитрий Андреевич присел рядом, протянул папиросы, спички. Закурили. Дед Тимаш мало изменился – бывает такой возраст у старых людей, когда они почти не меняются, будто бы законсервировались. Может, борода сильнее поседела да морщин на задубелом лице стало больше, а глаза такие же живые, с хитринкой, корявые руки в ссадинах, старых рубцах: старик не бросает своего плотницкого дела, да иначе и как бы ему прокормиться?