Когда боги глухи

Дмитрий Андреевич в зеленом офицерском кителе без погон, синих галифе и хромовых сапогах, на груди три ряда орденских ленточек. В черных, отступивших ото лба волосах пробивается седина, у крупного, абросимовского носа две глубокие складки, крепкие выбритые щеки отливают синевой.

— Самое большее — одну бригаду строителей я смогу вам до сентября выделить, — продолжил начатый разговор Дмитрий Андреевич. — Сами знаете, какое сейчас идет строительство в Климове, есть семьи, которые еще из землянок не выбрались.

— Не успеем к началу учебного года все привести в божеский вид, — сказал Василий Васильевич. — Ну ладно, жилые комнаты оборудуем, а классные? Даже парт не завезли. Где учителей разместим? Обслуживающий персонал? Да они посмотрят, что тут полный развал, и сбегут в райцентр.

— Люди возвращаются на пепелища и строятся, а у вас вон какой дворец! — с улыбкой кивнул на белый особняк Абросимов.

— Снаружи-то красиво, а внутри?

— У меня идея, Василий Васильевич, — сказал Дмитрий Андреевич. — Чего нам дожидаться начала учебного года? Перевозите ребятишек из Климова прямо сейчас. За три месяца вы тут все расчистите, приведете в порядок помещение. Глядите, какая стоит теплынь! Поживете в палатках, можно на острове разбить лагерь, чем для ребятишек не романтика?

— Какая уж тут романтика, — усмехнулся Ухин. — Придется грязь на себе вывозить с утра до вечера…

— Чем киснуть им лето в городе, пусть лучше поработают на благо собственного дома, — заметил Дмитрий Андреевич.

— Стройматериалами-то хоть обеспечите?

— Завтра же несколько машин с досками отправлю, — пообещал Абросимов.

— Стекла нужны: зарядит дождь — поплывем прямо в комнатах.

— Дадим и стекла.

— Это ваша идея открыть тут детский дом? — спросил Ухин.

— Здесь когда-то была вотчина князя Турчанинова, — сказал Дмитрий Андреевич. — Раньше прохлаждались тут князья, а теперь сделаем рай для наших ребятишек.

— Мой Витька погиб под бомбежкой, — глухо уронил Василий Васильевич. — В сорок втором.

Громко всплеснуло у самого берега, от камышей пошли круги, недовольно крякнула невидимая утка. Был конец мая, сквозь серый прошлогодний камыш настойчиво пробивался к солнцу молодой, зеленый. Еще не появились из глубины кувшинки, лишь в темной воде смутно лиловели маленькие округлые листья.

— Мой старший, Павел, воевал рядом со мной, — помолчав, проговорил Абросимов. — И племянник Вадим. Отчаянные парнишки! Сколько у меня из-за них прибавилось седых волос на голове! Мальчишками были, а партизанили со взрослыми наравне, обоих наградили боевыми медалями.

Ухин ничего не ответил, он смотрел на озеро, будто увидел там что-то необычное, но озеро было тихое, спокойное. Не шевелились и ветви на деревьях, стоявших на другом берегу.

— Я отца потерял в Андреевке, — сказал Дмитрий Андреевич.

— Читал про его героическую гибель в районной газете, — отозвался Василий Васильевич. — Да и про ваши партизанские подвиги наслышан.

— А вы где воевали? — невольно взглянув на багровый шрам на лбу, спросил Абросимов.

— Рокоссовский командовал Донским фронтом, когда мы вышли на Курскую дугу, — ровным голосом рассказывал Ухин. — Ну там собралось столько солдат, техники, такого я больше не видел, да и вряд ли доведется когда-нибудь увидеть. Я командовал минометной ротой. Когда все началось, меня осколком зацепило под Старым Осколом… Отлежался в госпитале и закончил войну на Одере… Самая обыкновенная биография фронтовика.

— Осколком под Старым Осколом… — задумчиво проговорил Дмитрий Андреевич.

— Я об этом как-то не подумал, — усмехнулся Василий Васильевич. — Смешно!

— Ничего тут смешного нет, Василий Васильевич, — заметил Абросимов. — Расскажите ребятам, как вы воевали. И про Старый Оскол.

— Не знаю, как другие, а я не люблю про войну вспоминать, — ответил Ухин. — Хватит того, что по ночам до сих пор кошмары снятся.

— Про эту войну люди должны всегда помнить, — возразил Дмитрий Андреевич. — Чтобы не разразилась еще одна.

— Думаете, может такое случиться?

— Тогда бы я сказал, что весь мир сошел с ума! — громко сказал Абросимов.

Будто испугавшись его голоса, совсем рядом что-то бултыхнулось.

— Щука или лещ? — посмотрел на медленно расходящиеся круги Василий Васильевич.

— Богатое озеро, — сказал Дмитрий Андреевич. — Разве плохо ребятишкам свежую рыбу к столу? Вон у князя, — он кивнул на заводь со сваями, — был собственный садок… Интересно, есть тут судак?

— Приезжайте порыбачить, — предложил Василий Васильевич.

— Как тут обживетесь, обязательно приеду, — сказал Абросимов и поднялся со ствола. — Красивые места! Душа радуется, глядя на эту благодать… Со мной поедете?

— Я переночую в деревне, — сказал Ухин. — Еще раз обойду… наши княжеские владения!

— А вам-то нравится?

— Вообще-то я горожанин… Но разве такая красота оставит кого-либо равнодушным?

— Ну вот и прекрасно! С новосельем вас, Василий Васильевич! — от души пожал ему руку Абросимов.