Когда боги смеются

Ее отец после окончания института был направлен как молодой специалист в глухую провинцию, где честно отработал положенные три года. В течение этих трех лет он периодически встречался с местной красавицей, не имея в виду ничего серьезного. Да и девушка к серьезным намерениям как-то не располагала, была веселой и беззаботной, охотно выпивала вместе с Рубцовым (и не с ним одним), бегала на танцульки и уходила оттуда каждый раз с новым кавалером, о замужестве речь не заводила. Одним словом, Рубцова все устраивало. Через три года он вернулся в Москву, а еще через два случайно узнал, что девушка родила от него ребенка. Рубцов немедленно отправился к ней, горя благородным намерением убедиться в том, что ребенок действительно от него и в случае положительного ответа решить вопрос об оказании молодой матери материальной помощи. Жениться на ней он не собирался, но и отказываться от отцовства в его намерения не входило.

То, что он увидел, прибыв в тот провинциальный городок, повергло Рубцова в ужас. За два года писаная красавица превратилась в толстую испитую бабищу, опустившуюся, с выбитыми зубами и постоянными синяками на лице. Полуторагодовалая девочка в грязном, покрытом пятнами платьице копошилась в углу запущенной неприбранной комнаты, бросая на Рубцова взгляды, полные страха и злобы. Он не колебался ни секунды, немедленно побежал в милицию к участковому, выяснил, что и как нужно делать, где и какие бумаги оформлять, к кому идти с документами, а к кому - с подношением в целях быстрейшего рассмотрения дела. На его счастье, при получении свидетельства о рождении ребенка мать указала на Рубцова как на отца, и его имя было вписано в свидетельство, что существенно облегчило решение проблемы.

Через некоторое время Рубцов вернулся в Москву с дочерью. Его собственные родители к тому времени уже скончались, но где-то в Калинине жила двоюродная тетка по линии матери, которую новоявленный отец и попросил переехать к нему. Тетя Рая, или просто Раечка, как ее все называли за веселый дружелюбный нрав, немедленно кинулась на помощь к племяннику, которого не видела несколько лет, с похорон его матери, и взяла на себя все заботы о девочке Женечке, а заодно и по хозяйству в целом. Раечка не одобряла жестких методов воспитания, которые проводил в жизнь ее племянник, но спорить с ним не смела, а возможно, и не хотела, предпочитая делать все по-своему, но потихоньку, исподтишка. Она разрешала Женечке многое из того, что запрещал суровый отец, но тайком, так, чтобы он не узнал. "Зачем папу расстраивать? - говорила она. - Пусть он думает, что мы его слушаемся. Папа много работает, он устает, так пусть хоть дома расслабляется и не нервничает". Разумеется, были запреты, которые не могла преодолеть даже добросердечная Раечка, например, запрет покупать для девочки дорогую одежду или дорогие игрушки, не говоря уж об украшениях. Зато с благословения родственницы, всегда готовой на невинную ложь, можно было ходить днем с подружками в кино, приводить их к себе в гости и пить чай с восхитительным домашним печеньем.

Раечка умерла год тому назад. И с этого момента девочка оказалась запертой в строгих правилах, введенных отцом, как в тюрьме. Отец безумно боялся, что легкомысленное отношение к жизни, любовь к мужчинам и тяга к алкоголю передадутся его дочери по наследству, не скрывал от Жени своих опасений и следил за ее поведением тщательнее, чем биолог-экспериментатор следил бы под микроскопом за делением клетки. К девятнадцати годам в жизни Жени Рубцовой не было ни одной романтической истории, она не встречалась с мальчиками и ни разу не целовалась, и все ее представления об окружающем мире были почерпнуты либо из книг и фильмов, либо из собственного опыта, который стараниями отца был весьма скудным и жестко отрегулированным: школа, работа (под его приглядом) и курсы немецкого языка.

И вдруг появляется некий молодой человек, который обращает на Женю внимание, провожает ее до самого дома, боясь подойти близко, смотрит на нее восторженными глазами, а потом пишет ей письма. Кто он в ее представлении? Разумеется, самый лучший, самый красивый, самый чудесный. Разумеется, он похож на тех романтических героев, которых она видела на экране или о которых читала в книгах. И точно так же разумеется, что ни при каких условиях он не может быть маленьким, узкоплечим и некрасивым.

"Она его выдумала, - с грустью констатировала Настя. - Видела одно, но хотела видеть совсем другое. И запомнила не то, что было на самом деле, а то, что ей хотелось видеть и запомнить. И никакие криминалисты ничего бы с этим не сделали, тут нужен не криминалист, а психоаналитик. Какая же я дура! Ведь Лесников рассказал мне эту историю с самого начала, еще до того, как Женю в первый раз отправили в лабораторию. Я должна была сообразить, что в ее голове все исказилось до неузнаваемости. Я должна была, ведь я женщина, как же я могла не подумать об этом!"