Когда боги смеются

Прошло еще полчаса, и Коротков снова позвонил Насте.

- Зайди, кое-что покажу.

На этот раз на экране не было ничего похожего на порнографию. Трое вполне одетых мужчин о чем-то беседовали, потом в ход пошли деньги, и завершилось все крепкими рукопожатиями.

- Видала? У меня фотороботами этого субъекта весь сейф завален. Бригадир ульяновских ребят, будь он неладен. Есть данные, что убийство господина Сенькина - его исполнение.

Глава 23

Володю забрали в милицию вместе с теми, кто ее... Нет, Светлана этого не признала, но та женщина из уголовного розыска, которая только что ушла, сказала, что Володя и эти сволочи сами все рассказали. И кошелек ее нашли в квартире. Теперь будет суд и их посадят. Ее Володю посадят в тюрьму. Неужели все кончилось? Неужели все было напрасно, все ее попытки поддержать его человеческий облик, вытащить из ямы, спасти? Она не успела вовремя подставить плечо, и Володя рухнул. Она во всем виновата, только она. Зачем она поехала к нему? Ну зачем? Сидела бы дома, и не случилось бы этого кошмара, она не попала бы в больницу, не приехала бы милиция, а Володю не арестовали бы. И все оставалось бы по-прежнему. А через несколько дней она получила бы обещанные деньги, и Володя смог бы начать свой проект... Теперь ничего не будет. Никакого проекта. И деньги ей больше не нужны. Надо позвонить тому человеку и отказаться от обмена. Такой хороший был вариант, ей предлагали переехать в комнату в коммунальной квартире, и за это обещали пятьдесят тысяч долларов. И Светлана готова была на обмен, пусть коммуналка, пусть всего одна комната, но какое это имеет значение, если речь идет о ее единственном, о самом лучшем, о самом любимом мужчине, для спасения и благополучия которого она не то что квартиру - жизнь может отдать.

Женщина из милиции дотошно выспрашивала, о каких деньгах говорил Володя. Света могла бы рассказать, ведь никакого криминала тут нет, но... Ей было мучительно стыдно. Не могла она признаться, что собиралась обменивать свою двухкомнатную квартиру на коммуналку в старом запущенном доме, чтобы полученные от такого обмена деньги отдать тому, кто так с ней обошелся. Лучше вообще ни в чем не признаваться, лучше пусть все думают, что Володя окончательно проспиртовал мозги и не понимает, что несет. Ну как он мог сказать в милиции, что Света обещала ему отдать эти деньги! Зачем он это сказал? Неужели не понимал, в какое положение ее ставит?

"Не понимал", - с внезапной ясностью пронеслось у нее в голове. И не мог понимать. Ведь все эти годы она, Светлана, делала все для того, чтобы он не понимал, во что превратился. Она постоянно повторяла ему, что любит его, что он чудесный, талантливый, что все помнят его блестящую актерскую работу и поэтому на встречах с людьми он должен выглядеть соответствующим образом. Она твердила, что все в его жизни еще состоится, все получится, нельзя опускать руки. Кормила его и одевала, убирала квартиру и стирала белье, уговаривала не пить или хотя бы пить поменьше. Ни разу не повысила голос, ни разу не закричала, не хлопнула дверью, даже пощечины и побои терпела молча и с радостью принимала его запоздалые извинения. Так что он мог понимать, когда рядом с ним постоянно находился такой человек, как она? Только одно: он действительно чудесный и талантливый, его все помнят и уважают, а то, что пьет - так это невинная шалость, обычный образ жизни обычного русского мужчины, тем более не чуждого искусству. Он отвык самостоятельно думать, отвык заботиться о себе и о том, чтобы у него хотя бы кусок хлеба дома был. А зачем? Светка все купит, принесет, приготовит и в рот положит. Он перестал даже пытаться смотреть на себя со стороны, чтобы понять, что он такое, во что превратился, как живет. А зачем? Светка же говорит, что он лучше всех и у него все получится. Значит, так оно и есть. Светка все ему прощает, стало быть, он ведет себя нормально, потому как если бы он делал что-то совсем уж неприемлемое, она давно ушла бы от него. А она не уходит, значит - все путем, ребята, будем и дальше продолжать в том же духе. "Он отвык жить, - с ужасом подумала Светлана. - Потому что в последние годы я жила вместо него. Это я вместо него старалась выжить, сохраниться, не спиться окончательно. Это я старалась, чтобы он прилично выглядел и жил в человеческих условиях. Это я, я все делала за него. Даже думала за него. Я никогда ни на чем не настаивала, я жила отдельно, потому что хотела быть приятной и ненавязчивой. Я никогда не заставляла его лечиться, потому что при первом же упоминании о лечении он начинал злиться и орать на меня, а я хотела, чтобы со мной у него были связаны только положительные эмоции. Я не сердилась и не устраивала сцен. Я все ему позволяла. Я была уверена, что любовь, ласка, заботливое внимание и моральная поддержка могут вылечить любую болезнь, даже эту. И вот результат".