Когда боги спали

— Я бы запретил религию. Просто вышвырнул бы ее. И прежде всего занялся бы этими запретами. Все запрещенное я приказал бы сделать наоборот, принудительно разрешенным. И сам бы, как король, принялся тщательно изучать все запрещенное, а теперь обязательно разрешенное.

Он дружески хлопнул Калазариса лапой по спине.

— Держу пари, я стал бы пользоваться популярностью, — сказал он. — Самый популярный король в…

Кван смолк, вытаращил глаза и качнулся вперед.

Калазарис всплеснул руками, а Кван уронил голову на стол.

Вокруг послышались похожие удары голов демонов о столы. И наступила тишина.

Калазарис оглянулся и увидел, как охрана демонов, сообразив, что происходит что-то неладное, бросилась к столам.

Лейрия издала боевой клич и сорвала с себя халат, под которым оказалась кольчуга. Выхватив саблю, она бросилась на охрану. Послышались крики, и в схватку вступили солдаты Сафара.

Это была быстрая и кровавая рубка. Не успел Калазарис понять, что к чему, а в живых остались лишь трое демонов. И Лейрия с полудюжиной солдат устраняла эту помеху с пути.

Сафар столкнул тело Квана со стула и сел на его место. Обтерев его бокал рукавом, он налил вина.

— Я не буду просить тебя сказать тост, — проговорил он, обращаясь к Калазарису. — Твой друг был прав. — Он указал на мертвого демона, распластавшегося на земле. — Ты слишком долго разглагольствуешь.

И Сафар осушил кубок.

23. Прелюдия к битве

Сафар выудил каменного идола из мешочка и погладил его, как ребенок ласкает кошку.

Он склонился ниже и прошептал:

— А теперь веди себя как следует. Мы находимся в компании короля.

Поглаживая идола, он подошел к Ираджу, в глубокой задумчивости взиравшему на картину.

Они находились в пещере Алиссарьяна. Свет факелов отражался в люминесцирующей стене. Ирадж разглядывал Завоевателя, застывшего в героической позе.

— Я по-прежнему ощущаю себя мальчишкой, — пробормотал Ирадж.

Затем он обернулся слегка улыбаясь.

— Раньше, когда я жил здесь, я скрывался от дяди и его приспешников. И были-то они всего лишь жалкими вождями мелких племен. Но тогда мне казалось, что я стою перед самой неразрешимой проблемой в мире.

Он указал на героическую фигуру Алиссарьяна, у которого была золотая борода Ираджа и голубые глаза Сафара.

— Когда я увидел это, то по каким-то непонятным причинам мне показалось, что мечты мои о том, чтобы стать правителем всего Эсмира, не столь уж и несбыточны. — Он пожал плечами. — Я хочу сказать, мне казалось, будто стоит лишь одолеть дядю, и уж с Эсмиром-то я управлюсь. Такое вот ощущение легкости я испытывал. Теперь я смотрю на все по-другому. Теперь я вижу на картине человека, который заслуживает настоящего восхищения. Я сносил еще меньше сапог и провел меньше сражений, чем он. А уже вижу, как трудно удержать даже то, что уже добыл, не говоря уж о том, чтобы завоевать большее.

— Видишь ли, — сказал Сафар. — Я уверен, что и Алиссарьян переживал период сомнений на свой счет. Возможно, даже более сильно сомневался, нежели ты. У него-то перед глазами не было такого великого Завоевателя, примеру которого он мог бы следовать. Ты-то знаешь уже, что можешь добиться успеха, поскольку ранее одному уже удалось. А он не имел такого преимущества.

— Да еще и демоны, — светлея лицом, сказал Ирадж. — Ему же еще и с демонами приходилось иметь дело впервые.

— Вот именно, — сказал Сафар. — Более того, еще ни один король из людей никогда до этого не побеждал армий демонов. А теперь, благодаря Алиссарьяну, ты знаешь, что это дело вполне возможное.

Ирадж вновь задумался.

— Но ведь Алиссарьян был не только блестящим полководцем, но и великим магом. А я только в военном деле хорош. А в магии ничего не смыслю.

— Но у тебя есть я, — сказал Сафар.

— Вот это-то иногда и тревожит меня, — ответил Ирадж. — А если бы тебя не было?

— Ерунда! — воскликнул Сафар. — Судьба решительно свела нас вместе. Зачем же переживать из-за того, что могло бы не случиться?

— Да, — согласился Ирадж, сверкнув глазами, — но вдруг ты решишь покинуть меня?

Сафар фыркнул:

— Смешное предположение! Зачем мне это надо? Ради денег? Ты сделал меня богатым. Чтобы стать еще богаче? Деньги для меня ничего не значат. Что же еще остается? Власть? Чтобы править другими? Ты знаешь, у меня нет таких желаний.

Дурное настроение Ираджа рассеялось. Опасный блеск в глазах пропал.

— Это верно, — сказал он. — У тебя даже уважения нет к власти. Именно об этом я и напоминаю тебе, когда ты создаешь своему королевскому другу неприятные моменты.

Сафар усмехнулся:

— Просто я знаю, что ты всего лишь человек. Я же видел, как братья Убекьян лупили по тебе, как по барабану.

Ирадж скривился.

— Тогда я думал: «Вот погодите, стану королем, оттяпаю ваши крошечные головенки». А теперь, когда я стал королем, все это кажется такими пустяками.

Сафар захохотал.

— Ты только представь себе их лица, — едва смог он выговорить, — если ты прямо сейчас к ним заявишься и… — Он не смог договорить, давясь хохотом.