Когда боги уходят

Свирепо ревя, полубыки-полулюди размахивали топорами, но скорость противников не давала им возможность хорошенько прицелиться. Маневрируя, чтобы не попасть под свистящее лезвие, Андрей вспарывал брюхо за брюхом, избавляя Арманнис от страшных чудовищ. Где-то рядом сносил головы Ланс. Он уже научился применять меч одновременно с магией, и, когда поблизости не было врага, пускал огненные молнии. Надя, сверкая в темноте бесполезным лазерным прицелом, которым были снабжены все приборы ночного видения, выделывала сложные кульбиты над минотаврами, результатами которых становились отрубленные конечности.

Пехотинцы тем временем управились с гарпиями и большинством троглодитов, и смогли бросить часть сил в помощь мечникам.

Люди устояли в гроте, но заплатили за это двенадцатью «голиафами», всеми огнеметчиками, двадцатью пятью пехотинцами и одной девушкой-медиком. Чудовища понесли несравненно большие потери: вокруг всё было засыпано сотнями троглодитов, гарпий и минотавров.

— Минут пятнадцать уйдет на медицинскую помощь и принятие стимуляторов, а затем двинемся дальше, — сказал Сирак. В его руках дымился раскаленный докрасна пулемет.

В глазах полковника Андрей прочитал обеспокоенность текущим положением. Ещё бы, ведь профессиональные космические войска едва справились с первой волной чудовищ. Андрей ни на секунду не сомневался, что это именно первая волна, и вскоре произойдет следующая битва.

И неизвестно, кто окажется в ней победителем.

Но время, как известно, показывает всё. Быстро, но осторожно преодолев туннель, перескакивая через изгрызенные, щедро орошенные слизью останки «голиафов», люди вышли на огромное подземное пространство. Наверное, без преувеличения его можно назвать полем, подумал юноша. На противоположной стороне поля нагло ухмылялись тысячи чудовищ самых разных форм, размеров, цветов и так далее. Были и тролли вроде Буздыгана, и брызжущие гноем троглодиты, и минотавры с неизменными золотыми кольцами в мясистых носах. Из новых противников Андрей увидел похожих на обезьян упырей с зеленой кожей и длинными когтями на обеих руках а ля Красавчик Фредди. Ещё юноша увидел отвратительных на вид гидр с разным количеством голов, ядовитых ящериц с носорога размером, вооруженных пращами полулюдей-полуволков… Все разнообразие фауны Подземелья (и, возможно, всё поголовье) собралось встретить людей. Но не хлебом и солью встречали чудовища пришедших, а клыками, когтями, пращами, копьями, кистенями, кинжалами, топорами и тому подобными предметами умерщвления.

— Нам не выстоять, — заметил полковник Сирак. — Даже если мы дошли бы сюда в полном составе, такую армию не победить. Рекомендую организовать отступление на поверхность, где у нас имеется поддержка с воздуха.

— Они не полезут наверх, зная, что могут проиграть, — возразил юноша.

— Но что ты предлагаешь? — шептал маг. — Может, напугаешь их, чтоб они разбежались?

Андрей не стал отвечать. Вместо этого он отбросил оружие, которое держал в руках.

— Ты сдаешься? — воскликнула Надя.

— Нет, — успокоил Андрей.

И вытащил из-за спины Радужные Мечи.

— Мы, пройдя столько испытаний, остались живы, — твердым голосом начал юноша. — Возможно, это знамение и нам незачем бояться смерти.

— Родган с Валиусом точно её не боятся, — пробормотал под нос Кейвак.

Андрей в одиночку пошел вперед, смело приближаясь к легионам чудовищ. Друзья последовали за ним, соблюдая разумную дистанцию. Пехотинцы нехотя плелись в хвосте, опасливо разглядывая мифологических существ.

Началась битва. Андрей принял на себя первые удары, и даже не заметил, как пущенные пращами камни, копья и стрелы беспрепятственно проходят через его тело. Свистящие в воздухе лезвия тоже не могли найти прочной материи, которую можно разрубить. Радужные Мечи дали владельцу силу и удивительные способности.

Вряд ли Андрей догадывался в то время, что уже стал бессмертным, едва взявшись за две божественных рукояти. Он не видел самого сражения, не участвовал в нём, как должен участвовать. Он просто сидел на усыпанном галькой берегу океана и смотрел на закат, думая о чем-то своём. Большой диск красного светила нехотя погружался в холодные воды, и океан, в свою очередь, возмущенно ворочался, производя ровные, одинаковые волны.

Белая пена у кромки воды колыхалась, то выталкиваемая волнами на камни, то увлекаемая назад. Пена не была густой, как в загрязненных морях Земли. Она была воздушной, мягкой, пахнущей солью и быстро растворялась, высыхая на камнях.

Андрей съежился от порыва ветра и обнял сам себя, чтобы согреться. В этом-то и была его проблема — одиночество. Он ещё не стал равен богу, не прошел свой путь, не исполнил предреченное, но уже смертельно устал. И вдобавок теперь — жуткое чувство одиночества и тоски, которое нельзя описать точнее чем выглядит этот берег: безжизненные камни, безжизненные волны, безжизненное небо.

И холод.