Когда Боги улыбаются

Алек в это момент созерцал фигуру высокого, плечистого человека. Этот гость был одет в некий балахон, ободранный по низу. Его длинные волосы рассыпались по плечам. У волхва было узкое лицо с четкими, будто вырезанными из камня чертами. И это было лицо воина, а не монаха. Волхв опирался на посох. Обычную массивную палку с узелками, где ранее от когда-то живого ствола разбегались ветви.

— Может, выстрелить в него? — проговорил тихо Павел, и в его голосе звучали нотки с трудом сдерживаемого ужаса. Алек гулко сглотнул.

— Пожалуй, не стоит, — прошептал он в ответ. — Елена говорила, что их надо только направлять…

— Куда? — майор уже с трудом сдерживался, чтобы не пуститься бегом прочь от этого жуткого места ил не начать палить во все подряд из пистолета, вновь появившегося в его руке.

— А ты не догадался? — маг встал напротив гостя. Вокруг фигуры Алека заблестела зеленым его личная защита. И волхв, будто оценив силу возможного противника, сделал шаг назад.

Алек кивнул ему, будто признавая и в нем равного себе. Потом, буквально точно так же, как и его дорогая подруга в этот же момент, протянул волхву ладонь с блестевшем на ней шариком силы. Гость из далекого прошлого протянул к магу руку, будто в ответном рукопожатии. Получив свое подношение, он отвернулся от прятавшихся за камнем людей, шагнул вперед, ближе к невидимой теперь кромке воды.

Они приближались, сжимая кольцо. Так же неуловимо плыли вперед. Сергей видел их лица и это… это сводило с ума. По центру, вдоль ручья, где вода источника спешила к Волхову, шагал высокий, широкий в плечах мужчина. Он был еще шагах в пятнадцати от Сергея, но монах отчетливо видел каждую деталь, каждую черточку лица этого странного человека. Это был жрец. Настоящий древний славянский волхв. Он опирался на посох. Такой, какие можно видеть лишь в кино. Странная палка с загнутым навершием. Спину его тоже закрывала шкура. У жреца было странное, жестокое и страшное лицо. А глаза… Сергей не мог оторваться от этих глаз. Горящие безумием, почти звериные, яростные глаза. И жрец смотрел только на человека на берегу…

Егора уже трясло крупной дрожью.

— Очнись! — Елена, что было сил, встряхнула его за плечи.

— Я должен идти с ними, — проговорил он.

Егор не видел из-за камня тех, кто медленно приближался к застывшей на берегу фигуре. Но он чувствовал их. Казалось, его душа сейчас присоединилась к этому дикому молчаливому гону. Настоятель видел их глазами, чувствовал их ярость, желал смерти, как желают они.

Но при этом, Егор боролся. Он не стал частью круга. Он еще в детстве, в ту самую ночь, преодолел их силу. Значит, должен сделать это и сейчас. Пусть воля чаши путает его мысли и поглощает волю. Но он должен вырваться. Ведь он уже когда-то сделал это…

— Нет! — Елена надавила на плечи настоятеля, удерживая его у камня, вливая в него силы, заставляя бороться сильнее. — Твое испытание еще не закончено.

— Что?! — как ни странно, их узы продолжали действовать, становясь с каждым мигом все крепче. Егор слушал ее, он против воли отвлекался на ее голос. И ее слова возвращали способность мыслить, способность осознавать себя собой, а не частью ритуального круга, даже если для этого надо было преодолевать самого себя. — Ты говорила, что надо просто отступить…

— Ты отступил, — быстро подтвердила ведьма, уговаривая его ласково, почти как ребенка. — Ты все сделал правильно. Просто нужно еще немного. Егор! Ты смог, потому что верил!

— В Христа. Я верю в Христа, — эти слова он проговорил уже четко и намного спокойнее. Вера на самом деле давала ему силы.

— Верно, священник, — Елена позволила себе кривую ухмылку. — А теперь сделай то, что ты умеешь лучше всего.

— Что надо сделать? — через ее ладони в тело настоятеля все еще текла сила. Егор почувствовал тепло и спокойствие. Он почти смог преодолеть детский страх и мощный зов чаши.

— Ты говорил мне, помнишь? — продолжила Елена, и в ее голосе зазвучали ноты зачаровывания. — Ты веришь каждому слову молитв, которые произносишь. Ты умеешь искренне молиться, священник?

— Да, ведьма! — он с трудом, но заставил себя улыбнуться. — Я верю и обращаюсь к Господу искреннее, всей душой.

— Тогда молись сейчас! — Елена тоже не видела, что происходит на берегу, но она чувствовала, как все энергии открытого портала начали скручиваться в тугую пружину. Еще чуть-чуть и купол лопнет, и тогда… — Молись, как никогда в жизни.

— О чем? — настоятель удивился искренне. Его связь с чашей легко позволяла ему ощущать, как артефакт меняется, как он живет и дышит. И настоятель помнил, что эта чаша принадлежит языческому богу.

— А вот в этом и есть главный смысл, Егор, — Елена отошла от него на шаг. Большего она сделать не могла, да и не имела права. — Это твое настоящее испытание…

Еще миг он смотрел на нее, испытующе, вопросительно, будто все еще ждал подсказок. Но вот Егор глубоко вздохнул, прикрыл глаза, и Елена услышала первую строку «Отче наш».