Когда был Лютер маленький, с кудрявой головой…

Впрочем, в следующую ночь во сне ангел продолжал упорствовать в том, что всё-таки Лютер должен выполнить миссию и крестить неведомый народ. Он оправдывал свою оплошность с гиперборейцами тем, что не очень разбирается в частях света – ведь в Раю их нет вовсе. И вообще, добавил он, слово «Гиперборея» в переводе с ангельского на человеческий означает «Египет».

Что ж, Лютеру, ведомому рассеянным ангелом, ничего не оставалось, как продолжить свой путь. Достичь Египта было куда проще – уже много веков дорога туда была чартерной.

Долго ли, коротко ли, дорого ли, дёшево ли, но очутился он, наконец, в стране фараонов, пирамид, коптов и горных павианов, в стране, где солнце печёт с такой неимоверной силой, что превратило камни в раскалённый песок. Среди этих бескрайних песков набрёл он на огромную реку, превосходящую своими размерами Рейн. На берегах её всепокрывающий песок остановился, не в силах совладать со столь могучей стихией.

О земле той Лютер писал в своих путевых заметках: «В тех краях люди уважают животных больше, чем друг друга. Они не употребляют в пищу их мясо, не носят их мех и кожу. Иноземец, по неведению, приезжающий к ним одетым в меха, подвергается яростным нападкам. Более того, в своём безумии они приносят в жертву людей прямо перед статуями животных, кои являются их нечестивыми идолами».

На стенах древних храмов той страны Лютер увидел изображения людей с пёсьими головами. На его расспросы местные жители отвечали, что это вовсе не люди, а боги. Лютер пытался возражать, что нет бога, кроме Христа, остальные же боги ложные, на что возмущённые аборигены приводили сокрушительный, на их взгляд, довод (по взгляду-то их и можно было понять, насколько довод сокрушителен), говоря, что этим богам они молятся уже тысячи лет – как же они могут быть ложными?!

Итак, в Египте пёсьеголовые люди были лишь на рисунках, и Лютер решил, что проповедовать рисункам ещё никто не отваживался, и он первым не станет. Рассудив, что неразумно обращать в истинную веру плод невежественных фантазий, Мартин Лютер покинул эту страну.

… И больше не слушался Лютер приказаний ангела, исправно приходившего к нему во снах. Более того, во снах же он научился и отвечать ему и, пользуясь этим умением, возражал, что был уже и в Гиперборее, и в Египте, а теперь хочет отдохнуть в своём родном Виттенберге.

Спустя какое-то время ангел перестал являться Лютеру во сне – как потом Мартин узнал, того ангела перевели на другую работу, связанную, кажется, с помощью святому Николаю в приёме заявок на подарки в праздник Рождества.

Некоторые летописцы (которым, скорее, подошло бы название мифотворцев), презрев реальные факты, сообщают, что из той страны Лютер не вернулся, остался там жить. И говорят, что когда самому существованию стран протестантских будет грозить страшная опасность, Лютер вернётся и одолеет всех супостатов. И тогда протестантизм установится во всех концах Круга Земного.

Лютер и его последние дни

Под конец жизни Мартин Лютер много болел. Одни сказывали, что это было следствием покушения, когда в Лютера стрелял католический фанатик, и вождь мирового протестантизма был ранен отравленной стрелой. Другие злорадно шипели, что за грехи свои тяжкие Лютер так мучился. Третьи – просто что-то невнятное бормотали.

Но непреложным фактом является то, что дело его живёт и намеревается жить ещё много веков, до конца времён, и восторжествует, когда Бог на Страшном Суде вынесет вердикт, какая религия Емуугодна.

Сны Мартина Лютера

Лютер и архангел Михаил

Лежит Лютер, спит, сон смотрит. Во сне этом является ему архангел Михаил и протягивает меч.

– Держи, – говорит. – Сим победишь всех врагов своих и даже самого папу Ватиканского, который нам самим, признаться, порядком надоел.

– Спасибо, конечно, – учтиво отвечает Лютер. – Но только едва ли я способен исполнить ваше желание – ведь я отродясь оружия в руках не держал.

– Это ж как же так?! – изумился архангел Михаил. – Ты ведь в армии служил, мы про тебя всё знаем.

– Служить-то я служил, да вот только оружие лишь издалека видел: в патриотических фильмах про войну в полковом синематографе, да у командира нашего саблю на парадах всяких.

– Чем же вы всё это время в армии занимались? – не устаёт удивляться архангел Михаил.

– Да всё дачи генералам строили.

– Ну вы даёте! – окончательно не удержался в своей архангельской невозмутимости Михаил и исчез в растерянности, а Лютер проснулся.

«А и в самом деле, – подумал он, – потягиваясь, что это за воины такие, за всё время службы ни меча, ни аркебузы в руках не державшие?»

В тот же день принялся Лютер за написание трактата о реформах в германской армии. А когда он завершил сей труд и опубликовал, то ни один князь, ни одни генерал не осмелился перечить самому Лютеру. И хотели, быть может (не у всех же ещё дачи были построены), да смолчали – слишком уж непререкаем был авторитет Лютера средь германской нации.