Когда деревья молчат

Когда я услышала, что первая ступенька жалуется под его весом, я застонала. Я должна была пойти с мамой, должна была заставить Сефи не оставлять меня одну, даже если это означало, что мне пришлось бы ехать на заднем сиденье машины с незнакомцем. Папа меня схватит, он наконец-то меня схватит, и я не смогу спрятаться ни под матрасом, ни в шкафу. Мой взгляд метался по комнате. У меня были кровать, комод и самодельные книжные полки.

Подвинуть я могла только комод.

Вторая ступенька робко скрипнула.

– Кэсси, я посмотрю с тобой фильм, – сказал он, его голос был тихим.

Габриэль бы накричал на моего отца. Он был единственным. Кроме Фрэнка. И, может быть, мистера Коннелли. А ещё тётя Джин наверняка спасла бы меня. Но последних троих здесь не было, а Габриэль пропал навсегда; я поняла это в ту минуту, когда мой отец сказал, что его похитили и не вернули. Никто меня не спасёт. Фильмы, книги и сериалы – всё это было притворством. Иногда, а может, много раз, дети действительно сильно страдали, и на этом всё. Ужас-шок от этой правды ударил меня, как пощечина, обжигая и замораживая одновременно.

Папа наступил на третью ступеньку, потом на четвертую, потом на пятую, так быстро, как паук. Вокруг моих лёгких натянулась верёвка. Я бросилась к дальней стороне комода, втискиваясь между ним и стеной. Я подтянула колени к груди и стала толкать тихо и постепенно. Если бы он услышал, как я двигаю комод, то побежал бы к моей двери.

Я вела себя тихо, но, видимо, шумела достаточно сильно, что не услышала его последних шагов и не знала, что он стоит на лестничной площадке, пока не услышала характерный стон. Моё сердцебиение разрывало грудную клетку. Комод подался вперёд, с визгом пролетев последние пятнадцать сантиметров по полу. Я прислонилась к нему, пытаясь выровнять дыхание.

Мне нужно было что-то сказать, чтобы объяснить шум.

– Я устала. Я хочу спать.

Папин голос был прямо за моей дверью.

– Ты не хочешь посмотреть фильм со своим папой?

Я подавила свой крик, мой желудок был бездонно пустым. Мама может подъехать в любой момент. Или Сефи. Или, может, комод перед дверью удержит его. Я задыхалась, как напуганная собака. Я попыталась глотнуть воздуха, но это только усилило панику. Я бросила взгляд на решётку в полу. Я никак не смогу в неё втиснуться. Я уже хотела подойти к окну, сорвать сетку и спрыгнуть с крыши, когда услышала звуки по другую сторону двери.

– Ну, тогда я пойду смотреть один, – почти шёпот, но достаточно громкий, чтобы я его услышала.

Я слышала, как он шаркает вниз по ступенькам.

Я сползла на пол.

В конце концов я уснула. Я могла бы остаться на этом месте до рассвета, если бы меня не разбудил плач.

Глава 50

Плач был тихим.

Таким тихим.

Плач потерянного ребёнка. Он вплелся в мои сны, убеждая, что моего ребёнка нужно спасти, пробуждая мозг раньше, чем тело. Я не пошевелила ни мускулом, пытаясь сосредоточиться на странном знакомом звуке. Меня зажало между комодом и полками. В доме стояла мёртвая тишина, если не считать плача. Мои электронные часы-радио сообщали, что я спала не более двадцати минут. Мама и Сефи дома?

Мои уши напрягались так сильно, как только могли, но я не могла разобрать ничего кроме. Это Габриэль плакал? Я встала и подождала, пока иглы и булавки перестанут терзать обе мои ноги. Я могу остаться в своей комнате, в безопасности, или я могу вылезти и посмотреть, кто плачет. Но что, если это трюк? Что, если папа ждёт по другую сторону двери?

Хотя звучало так, будто плач доносился из кухни. Я на цыпочках подошла к дыре в полу и села на колени.

Нет, не из кухни.

Звук исходил из кладовки.

Или из подвала.

Мои внутренности превратились в желе.

Я отсчитала назад от десяти. Я знала, что не могу оставаться в своей комнате. Я лишь надеялась, что мне что-то помешает выйти. Когда ничего так и не произошло, я снова поднялась на ноги, мои колени застонали, я отодвинула комод чуть тише, чем сделала это в первый раз. Моя дверная ручка запротестовала, когда я ее повернула, – визг разнесся по всему дому. Я остановилась и прислушалась. Плач всё ещё был слышен.

Я рывком распахнула дверь. В нос ударил уксусный запах собственного пота.

Ты должна это сделать, Кэсси. Должна.

Площадка между мной и лестницей была пуста, если только папа не прятался за углом. Я воспользовалась шансом и бросилась вперёд. Ни одна рука не схватила меня. Я сбежала вниз по лестнице, пока монстр не успел догнать меня, завернула за угол, потом ещё за один, потом ещё, пока не оказалась в кладовке.

С моим папой.

Он лежал на полу, прислонившись к стене, и прерывисто всхлипывал.

Я попыталась проглотить то, что было в моём сердце. Может, он меня и не заметил. Я начала пятиться назад.

Он не шевельнулся. На мой взгляд, он выглядел несчастным, луна из кухонного окна плескалась у его ног, его лицо распухло и расплывалось. Я никогда раньше не видела, чтобы он плакал. Я не могла его оставить.

– Пап? Ты в порядке?

Из него вырвался всхлип. Я осторожно шагнула вперёд. Он не вскочил с пола, чтобы броситься на меня.

– Пап?