Когда физики в цене

«Я думаю, мышление можно определить как целенаправленный психический информационный процесс, возникший в результате удовлетворения интеллектуальных, физических и общественных потребностей человека. Из этого определения вытекает неизбежность возникновения кибернетики. Современная проблема — мышление и кибернетика… Кибернетика появилась в результате непрерывно усложняющихся и возрастающих потребностей человека, она направлена на повышение эффективности человеческого труда, на более мудрое управление жизнью и деятельностью человеческого общества… По мере усложнения форм жизни и труда усложняются и процессы управления техническими системами, и человек нуждается (опять потребность!) в технических средствах повышения эффективности информационных процессов управления… Электронно-вычислительные машины, эти усилители умственных процессов, необходимы, неизбежны… Но это не соперники человека, и никогда ими стать не могут. У них нет потребностей, они мертвы. А мертвая материя не имеет потребностей: ни личных, ни семейных, ни общественных, ни наследственных, ни приобретенных. То есть, говоря о мыслительных свойствах машин, мы говорим о формальных свойствах мышления, а не о творческих, органических. Мы говорим лишь об имитации, о модели, об аналоге, о копии. Аналог, копия может быть сколь угодно близок оригиналу, но его потребностей иметь не может».

Так ученый подходит к комплексной задаче с общей позиции естественных и технических наук, с позиции кибернетики. И обсуждает свою точку зрения с психологами, педагогами. Спорит, сдается, побеждает. Что-то отметает, что-то добавляет. С одними убеждениями расстается охотно, от других отделывается с трудом. (Самое трудное для человека — расстаться с заблуждениями, укоренившимися в его психике.) Приветствует все замечания, вытекающие из свежего взгляда на вещи, отмахивается от рутинерства, упрямства, традиционности. Он убежден, что мышление, сознание — это тема кибернетических исследований, то есть совместного исследования физиков, математиков, биологов, химиков, радиоспециалистов, и чем шире и представительнее будет это сотрудничество, тем лучше. Только кибернетик, олицетворяющий в одном лице разных специалистов, способен рассматривать сознание как объективный процесс, который может быть выражен формулой, уравнением, числом, моделью.

И опять Берг в выигрышном положении: он в состоянии интерпретировать процесс поступления в сознание сигналов из окружающего мира на языке радиотехники. А радиотехника научилась определять количественную сторону этого процесса, оперировать понятием потока информации, которая передается по телефонным проводам, по воздуху, по самым различным каналам связи (а почему бы и не по нервным сетям?). С помощью биологов удалось определить, что количество информации, которое нервная сеть способна подать в мозг, составляет примерно 1 бит за 1/16 секунды (как 1 час — единица измерения времени, 1 килограмм — единица веса, так 1 бит — единица измерения информации). И эта порция информации задерживается в сознании примерно 10 секунд, то есть человек воспринимает 16 бит в секунду, и одновременно в его сознании удерживается 160 бит информации.

Когда предположение приобретает осязаемую форму в виде количественной оценки, для ученого не остается сомнения в физической сущности явления. Значит, действительно каждое переживание соответствует вполне определенному, описываемому формулами состоянию организма. А ведь воздействием на организм можно «включать» и «отключать» сознание, искусственно «начинять» информацией. (Разве не иллюстрируют это галлюцинации при употреблении наркотиков, вина, тяжелые сны после обильного ужина, необычно активная работа мысли при переутомлении, возможность обучения во сне, возбуждение определенных форм поведения через электроды, вводимые в мозг?) А если понять механизм работы сознания, путь поступления в него информации, если найдена количественная сторона процесса, — значит, возможна имитация этого процесса, значит, можно создать модель явления, то есть в данном случае сознания. Таким образом, утверждение, что автомат можно снабдить подобием сознания, для Берга вполне реально. Он убежден: электронно- вычислительную машину можно снабдить искусственным сознанием.

Конечно, интересно создать такое «сознание», но стоимость эксперимента не окупила бы сомнений.

Так, здравый смысл, говоря языком кибернетики, помогает автоматически регулировать научный поиск, создать объективность научной атмосферы вокруг проблемы. Думать, что автоматы настолько перещеголяют своих создателей, что сравняются интеллектом с мифическими небожителями, — значит перегнуть палку, перерегулировать процесс поиска истины. Считать, что психические, духовные процессы вообще недоступны физическому и математическому анализу, имитации с помощью моделей, — «недогнуть палку», поставить тормоз развитию мысли.

Берг с самого начала настаивал на незыблемости исходной позиции кибернетики: общности процессов передачи информации в живой и неживой природе.