Когда гаснут звезды (ЛП)

― Он гребаный мудак, и я хотел бы засунуть его зубы ему в глотку. Но больше всего я хочу обнять тебя. Я хочу стереть все твои страхи. Хочу повторять «я люблю тебя» снова и снова, пока в твоем мозгу не засядет, что я никогда, никогда не оставлю тебя снова. Ты теперь моя луна и звезды; я не могу дышать, не могу функционировать без тебя, детка. Весь мой мир чернеет, если в нем нет тебя.

С моих губ снова срывается всхлип, потому что это все, что я когда-либо хотела услышать от него, но по самой худшей причине.

― Просто останься. Нам не нужно разговаривать. Я пойду, сниму другую комнату. По соседству с этой. Как и в ту ночь в моей квартире, я не буду ничего делать. Но я не переживу, если ты уйдешь. Не так.

Полные губы Пакса умоляют, его глаза смотрят мне в душу. И вот, во второй раз за столько месяцев, я сдаюсь, оставшись в том месте, куда он меня поместил.

ГЛАВА 37

ДЕМИ

Я люблю свою работу. Мне нравится то, что я могу сделать для семей. Люблю, когда лицо ребенка озаряется чистым счастьем.

Но я также ненавижу свою работу. Ненавижу за то, что есть причина, по которой эти дети нуждаются в надежде. Ненавижу, когда вижу, как их крошечные тела страдают в больнице.

И особенно я ненавижу, когда мне сообщают, что один из моих особенных детей скончался.

На следующее утро после нашей ссоры я только что приняла расслабляющую ванну, когда Пакстон постучал в дверь. Я впускаю его, не желая ссориться, но зная, что мы должны поговорить об этом. Он забронировал комнату и спал рядом со мной, стена к стене, всю ночь. Я металась и ворочалась, встала рано, чтобы наполнить ванну пузырьками, и не вылезала, пока мысли не прояснились, а пена не исчезла.

Я говорю ему, что сначала оденусь, и через минуту у меня звонит мобильный телефон.

Пакстон берет его, потому что я с трудом натягиваю свои узкие джинсы, и слышу его волнение, когда он говорит мне, что Шерри, мама Райана, у телефона.

Через долю секунды я слышу его вздох, когда, как позже узнаю, она сообщает ему подробности.

Вирусная инфекция. Слишком поздно, чтобы успеть. Подорвала его иммунную систему и оставила его без шансов побороть болезнь.

Мы сидим на кровати некоторое время после того, как он поговорил с ней по телефону, рыдания доносились с другого конца, когда она рассказывала нам о подготовке к похоронам.

― Иногда я ненавижу этот мир. ― Я задыхаюсь от слез в горле, некоторые из них вырываются из моих слезных каналов.

Я прижимаюсь к Паксу, и все мысли о нашей ссоре и неуверенности, которую я чувствовала вчера, полностью стираются. Все это не имеет значение, когда речь идет о жизни и смерти. Пакстон был здесь, мы любили друг друга, и мы оба были в этом, как в хорошие, так и в плохие времена.

― Я знаю, детка. Знаю. ― Он качает меня, как ребенка, пока я плачу в его объятиях, мои спутанные влажные волосы покрывают его рубашку, а из носа текут сопли.

Всегда было ужасно терять детей, видеть, как страдают их семьи, но этот случай задел за живое. Райан был... ярким светом в этом порой темном мире. Он был лучом надежды, галактикой личности, смешным, милым и легко привлекательным. И тот факт, что у него был тот же рак, что и у Эзры... это был тяжелый удар.

― Он был таким хорошим, такая добрая душа. ― Я икаю.

― Он был абсолютно лучшим. Это, бл*дь, несправедливо. ― Пакс замолкает, и впервые за все время моего нервного срыва я поднимаю голову и вижу, что ему больно.

Он тоже любил Райана.

― Он свел нас вместе в тот день в парке. Я люблю тебя, Пакс.

Я говорю серьезно. Вчера мне было больно, но сейчас все это не имело значения.

― Я так сильно тебя люблю. ― Пакс касается моих губ своими, подтверждая, что все в порядке.

Когда мы насыщаемся, почувствовав, что после вчерашних событий снова на равных, я отстраняюсь.

― Я собираюсь оплатить похороны.

Обычно я не придерживалась такой практики, но в некоторых случаях хотела это сделать. Это не только помогало семьям, чьи медицинские расходы обычно накапливались до непреодолимых счетов, но и помогало мне чувствовать себя лучше. Я могла сделать что-то полезное, снять бремя с их спин. Я делала это, когда могла.

― Позволь мне помочь, позволь мне внести свой вклад. Я тоже хочу. ― Пакс кивает.

Я не собираюсь спорить, я хочу, чтобы у семьи Райана было все, что им нужно.

***

Два дня спустя мы похоронили милого маленького мальчика.

На похороны собрались люди всех возрастов и профессий, которых касался Райан. Половина команды Гепардов отказалась от утренней тренировки за несколько дней до Суперкубка, чтобы быть там, многие из них помнили тот славный день, когда Райан бегал вокруг и играл с ними в мяч.

В зале не было ни одного сухого глаза, когда его отец подошел к алтарю, говоря о сияющей личности своего сына и его способности видеть мир в позитивном свете, даже когда он нанес ему дерьмовый удар. Он попросил всех нас похлопать Райану, сказал, что его сыну понравилось бы, что он особенный для стольких людей. Когда зал взорвался, мне пришлось прислониться к Пакстону, чтобы не разрыдаться на месте.