Когда гаснут звезды (ЛП)

Я натягиваю на себя несколько слоёв одежды, чувствуя, как верхняя пуговица джинсов погружается в мягкую плоть на талии, кончики пальцев касаются сморщенной кожи, словно свежей рубцовой ткани. Я откидываю волосы назад, не глядя на свое отражение, наполняю термос кофе, запираю за собой дверь хижины и направляюсь обратно в деревню.

Я выезжаю на прибрежную дорогу и поворачиваю машину на север, к Каспару и ручью Джаг-Хэндл-Крик, любимому месту Хэпа для дневных походов. Когда мне было одиннадцать, Хэп и многие рейнджеры, с которыми он работал, объединились с местными активистами, чтобы защитить утесы от вырубки леса и застройки… и они победили. Наследие, которым гордился весь район. Хэпу было всего двадцать, когда он впервые начал работать в Лесной службе США, поднимаясь по служебной лестнице, пока не стал главным лесничим вскоре после того, как я переехала к ним. Под его надзором находились десятки рейнджеров и пятьдесят тысяч акров федеральной земли.

Он делал огромную, а иногда и опасную работу. Истории, которые он рассказывал, были полны несчастных случаев на охоте и туристов в отчаянном положении, посиневших и безжизненных подростков, вытащенных из расщелин и карьеров. Он знал, ЧТО агрессивный черный медведь может сделать с человеком, и что люди могут сделать друг с другом в этой необъятной вселенной.

За те восемь лет, что я прожила в Мендосино со Стрэтерами, я стала ученицей и напарницей Хэпа, его тенью. Сначала я не понимала, почему он хотел проводить со мной так много времени или почему они с Иден с самого начала взяли меня. Я уже проскочила через полдюжины домов, не задерживаясь. Почему же здесь должно быть по-другому? Мне потребовалось время и множество неудач, чтобы поверить, что Хэп и Иден были теми, кем казались на первый взгляд, — порядочными людьми, которые хотели быть добрыми, потому что могли. Я испытывала их и давила, пытаясь подтолкнуть к тому, чтобы они отослали меня, как это делали все остальные. Однажды я убежала из дому и спала в лесу, ожидая, что придёт Хэп и будет искать меня. Когда он меня нашёл, я думала, что он разозлится или будет сыт по горло моей чепухой, но… Он только посмотрел на меня, мокрую и грязную, дрожащую после ночи, проведенной на земле.

Провожая меня обратно к своему грузовику, он сказал:

— Если ты собираешься сбегать и оставаться одна, давай научим тебя правилам, благодаря которым ты сможешь за себя постоять.

— Я УЖЕ способна за себя постоять, — по привычке насупилась я.

— Тебе было нелегко. Я знаю это. Тебе пришлось быть жесткой, чтобы пройти через всё, но жесткость — это не то же самое, что сила, Анна.

Он словно посветил мне прямо в глаза, в ту щель в моем сердце, которую, как я думала, хорошо спрятала.

— Что ты имеешь в виду?

Мы добрались до грузовика и забрались внутрь. Он уселся за руль, не торопясь отвечать на мой вопрос. Наконец он повернулся ко мне и сказал:

— Линда рассказала нам, что случилось с твоей мамой, дорогая.

Линдой была миссис Стивенс, мой социальный работник. Все, что я могла сейчас сделать, это притвориться, что мне все равно, что он знает или не знает, и что он думает обо мне.

— И что?

— Я даже представить себе не могу, каково это было для ребенка твоего возраста. Честно. Это разбивает мне сердце.

Какие бы мысли ни были в моей голове, они вдруг исчезли, словно из шарика выпустили весь воздух. На автопилоте я медленно потянулась к дверной ручке.

Хэп заметил это и замер. Только его глаза двигались, и они, казалось, видели всё.

— Я не буду останавливать тебя, если ты захочешь убежать, но если ты рискнешь и останешься с нами, я могу научить тебя вещам, которые могут помочь тебе в жизни. Вещам, которые помогли мне в своё время. Как вести себя в лесу.

Не отрывая взгляда от переднего лобового стекла, от пыли над щетками стеклоочистителей, я пожала плечами, давая ему понять, что он не полностью завладел моим вниманием.

— Природа требует нашего уважения, Анна. У нее, конечно, есть жестокая сторона, но если ты сможешь выучить ее язык, то сможешь обрести покой и комфорт. Лучший вид лекарства, который я знаю.

— Мне неплохо и такой, какая я есть. — Я посмотрела ему в лицо, надеясь, что он начнёт возражать.

— Конечно, неплохо. А как насчет одного урока, прежде чем мы отправимся домой? Я могу научить тебя, как найти север. Самый простой урок.

Я хотела сказать «да», но это слово, не произносимое давным-давно, застряло и застыло, как шарик, посреди горла. Вместо этого я убрала руку с двери и положила ее на колени.

— Или расскажу об этом в следующий раз, — сказал он. — Это может подождать. Пойдем домой.