Когда горит трава

Было ещё слишком рано, и Джалла предложил подкрепиться перед выходом. Ближе к вечеру он отдал приказ, и, подобно разгневанной реке горбатые зебу устремились на юг. Джалла стоял на холме и наблюдал величественное зрелище, которое за годы кочевой жизни видел тысячу раз.

За медленной тяжёлой поступью стада Джалла различал крики и хохот погонщиков. Шесть отобранных быков были привязаны к дереву. Не тратя времени, Джалла погнал одного из них на прииски к мяснику, купил самое дорогое платье и вернулся на старое становище, лишь немного опередив отца.Мей Сансай был мрачен, он не говорил ни слова, и Джалла с трудом заставил его объяснить, в чём дело.

— Отец этой девушки — грабитель! — заявил Сансай.

Джалла с изумлением посмотрел на него.

— Он требует шесть лучших коров из твоего стада.

Джалла улыбнулся.

— Когда ты назвал его грабителем, я решил, что он запросил двадцать.

Он подозвал мальчишку-погонщика и сказал:

— Послушай, ты знаешь дом отца Фиддиго там, у реки?

Мальчишка смотрел в небо почти ничего не выражающими глазами.

— Господин, я...

— И не говори, что не знаешь, не то получишь ногой в живот! Итак, отведи туда шесть коров. И передай отцу Фиддиго мои лучшие пожелания. Да благословит его Аллах!

— Слушаюсь.

Джалла повернулся к Сансаю:

— Не забыл ли я чего?

Старик уныло покачал головой.

— Грабитель! И ты ещё спрашиваешь, не забыл ли чего, когда отдал ему шесть лучших коров!

— Конечно забыл! — рассмеялся Джалла.— Я же забыл о платье! Скажи отцу Фиддиго, что я бы сам принёс это платье, но мы уже вышли в путь. Мы идём на юг к берегам реки Чангувы близ Малендо. Запомнил? Пусть Фиддиго догонит нас там.— Он передал мальчишке свёрток с платьем.— Отдай ей это.

Мей Сансай поднял руки к небу.

— Я в своё время видел безумные свадьбы, но ничего подобного не бывало никогда! Ни музыки, ни плясок, ни даже тихой брачной ночи!

— Мы кочевники, отец. Самое главное для нас скот, и, раз мы хотим перегнать его на лучшие пастбища, всё остальное должно отступить.

— И всё же,— настаивал Сансай, покачивая головой, — лучше бы сначала устроить Фиддиго достойную встречу. Ведь она такая красивая!

Они ещё не вышли за пределы деревни, когда их нагнал мальчишка-погонщик. Он был недоумок, этот мальчишка. Говорил одно, а через минуту — другое. Мей Сансай и Джалла не знали, что и думать, выполнил мальчишка приказ или нет. Как бы то ни было, оставалось лишь ждать.

На рассвете следующего дня они пустились в путь и догнали ушедшее стадо только в полдень, когда погонщики устроили привал и стали готовить еду.

Джалла с удовольствием обозревал своё огромное стадо. Насколько хватал глаз, все луга были покрыты его коровами. Они переступали с места на место, сталкивались рогами, щипали траву и грузно передвигались вокруг одетых в кожу парней, которые стояли, опершись на длинные палки, и поглядывали на поднимающийся к небу дым костра.

— Санну! — приветствовал их Джалла.

— Санну!— ответили пастухи.

— Всё в порядке?

— По милости Аллаха, всё в порядке.

— Хвала ему.

Отец и сын уселись на землю. Они лениво говорили о пастбищах,куда следует перенести становище. Погонщики рассказали им, что они встретили пастухов,которые знали хорошее место и советовали идти туда. Шайту стояла перед парнями и наблюдала за Лейбе, которая забралась на вьючного быка.

— Какую хижину я построю Фиддиго! — вдруг выпалил Джалла,

— Мы говорим о том, как лучше уберечь твоё стадо, а ты вдруг начинаешь о чём-то другом!

— В путь! — сказал возбуждённый Джалла. — Нечего тратить время!

Они устраивали короткие привалы, они задавали стаду трудный скорый шаг, задерживаясь лишь за тем, чтобы помочь корове отелиться, но только на третий день Джалла с пастухами увидели долгожданную сочную зелень лугов.

Не теряя времени, они развьючили быков и пустили их пастись. Джалла тут же принялся сооружать хижину для Фиддиго, а Сансай смотрел на него и думал, каким самостоятельным стал его сын. Назавтра рано утром к нему прискакал незнакомый человек и попросил еды и молока.

— Я от отца Фиддиго, — пояснил он.

Джалла привязал его лошадь к дереву, а Мей Сансай пригласил его в хижину. Обычай требовал, чтобы в момент прибытия невесты жениха не было дома. Джалла стал готовить постель для Фиддиго. Он слышал мычание коров и думал, что скоро не парни, а Фиддиго своими нежными руками будет доить их. Он слышал раскаты смеха из хижины, где беседовали отец и человек, принёсший вести от Фиддиго и понял, что разговор их удался.

И внезапно Джалла запел. Эта мелодия не давала ему покоя с предрассветной минуты пробуждения. Она всё время звучала в нём — порою чуть слышно; она парила на крыльях ветра, но не покидала его ни на миг. А теперь она захватила его, широкая и радостная, и он запел от счастья.

Когда настал час прибытия Фиддиго, Джалла незаметно ушёл из становища и отправился бродить по саванне. Возвратившись, он спросил мать, где Мей Сансай, но она ответила, что не видела его.

— Разве он не зашёл за вами?

— Но он пошёл за тобой, — сказала Лейбе.