Когда горит вода

– Хуже всего то, что генералов обуяли реваншистские настроения, – сказал Спунер. – Они просто-таки жаждут поставить экономику США на колени, одаряя весь мир баснословно дешевым топливом.

– Черт побери! – воскликнул Тед Маршалл.

– Похоже, что у них есть шансы, – помолчав, сказал Орсак.

– Еще какие, – кивнул Спунер. – Через полгода, максимум через год, Брэксмар закончит свои опыты. Он полагает, что его акванон по своим показателям не будет уступать бензину. Он уже планирует пробное производство акванона в промышленном масштабе. Если его планы осуществятся…

Он замолчал, обводя присутствующих тяжелым взглядом.

– Они не должны осуществиться, – негромко сказал Орсак.

– Само собой! – поддержал его Маршалл. – Хорошенькое дело: Вьетнам начнет из ничего делать бензин. Да нам тогда крышка! Штаты развалятся быстрее, чем «Катрина» разрушила Новый Орлеан.

– Но если мы первые заполучим разработку Брэксмара, у нас в руках окажется грандиозный козырь на случай, когда нефть по всей земле выкачают до последнего барреля, – заметил Орсак.

– Верно, Пол, – кивнул Спунер.

Глаза Теда Маршалла заблестели.

– Когда начинаем операцию, шеф?

– Нам пока неизвестно, где находится пещера, – с досадой ответил Спунер. – Генералы держат ее местоположение в строгой тайне. Надо ждать, когда Брэксмар соизволит предъявить свой синтезатор миру. А это произойдет не раньше, чем он закончит свою работу.

– Мы не можем пассивно ждать, – сказал аналитик. – Нас могут опередить. Те же русские не меньше нашего заинтересованы в том, чтобы отсрочить на как можно более долгий срок появление альтернативного топлива.

– Возможно, они уже ведут поиски пещеры! – воскликнул Тед Маршалл.

– Не исключено, – кивнул Спунер. – У них могут быть свои источники информации. Поэтому, господа, давайте хорошенько подумаем, как нам первыми оказаться в пещере Брэксмара. Тем более что кое-что у нас есть.

16 июня, Таиланд, Паттайя, 15.30

Расправившись с грудой бананов и выпив две чашки кофе, Роман почувствовал, что окончательно проснулся. Телефон пока молчал, но это было и к лучшему. Чем позже Стокк выберется из дому, тем ближе вечер, когда станет чуть прохладнее. Разница даже в два градуса позволяла чувствовать себя гораздо комфортнее в этих широтах, где температура изменялась по шкале от «очень жарко» до «невыносимо жарко», без каких-либо отклонений в сторону «прохладно» или хотя бы «тепло».

В номере тихо гудел кондиционер, создавая максимум комфорта, и вышвыривать свое разнеженное тело в уличное пекло совсем не хотелось. Однако служба есть служба. Как только поступит сигнал от Лака, надо брать ноги в руки и – марш-марш левой.

Вчера Стокк без толку проторчал в ресторане – до половины шестого утра, между прочим, – и вероятность того, что его встреча с резидентом состоится именно сегодня, была очень высока. Затягивать свой визит в Паттайю со стороны бельгийца неосмотрительно. Он слишком заметная фигура. Во всех смыслах. Поэтому Роман предполагал, что не далее как сегодня Стокк выйдет на контакт. Ну а как там сложится дальше, будет видно.

Зазвонил мобильный. Роман глянул на дисплей.

Ага, начальство пожаловало. Подполковник Дубинин, любимый куратор, собственной персоной. Неспокойно им с генералом Слепцовым, начальником отдела, в матушке-Москве. Переживают, как бы чего не вышло. Бедные вы мои.

Ну, Дубинин человек свой, он в капитане Морозове уверен, как в себе. А вот о генерале Слепцове этого не скажешь. Он, если в чем и уверен, так это в том, что капитан Морозов в очередной раз выкинет какой-нибудь фортель и подведет его под монастырь, лишив всех выстраданных сорокалетней службой званий и привилегий. Оттого и отношение к капитану со стороны начальника отдела было, мягко говоря, настороженным.

А если не мягко, то были они с самого начала на ножах. Генерал не мог простить капитану тотального разгильдяйства (читай, повышенной инициативности), склонности к аморальному образу жизни (читай, желания свободное от работы время проводить в точном соответствии со своими вкусами и привычками) и непочтительного отношения лично к нему, ветерану ГРУ (так и читай). Капитан же не любил генерала за скудость мысли, раболепие перед вышестоящими и нудное буквоедство, недопустимое в такой творческой работе, как внешняя разведка. Было, понятно, и еще кое-что, но это уже частности, лишь дополняющие основные положения и потому не требующие каких-то отдельных пояснений.

Тем не менее оба как-то сосуществовали, что лишний раз доказывало верность тезиса о единстве и борьбе противоположностей.

– Слушаю вас, товарищ подполковник, – сказал, сладко потягиваясь, Роман.

– Это я тебя слушаю, Морозов, – вздохнул Дубинин.