Когда горит вода

– Сюда, – послышался тихий голос из-под куста, возле которого стоял Роман.

Роман раздвинул ветки, сделал несколько шагов – и чуть не ударился лбом в отвесную стену. Тут же сбоку его ухватила крепкая рука, подтащила к себе. Роман почувствовал, что он вовлекается внутрь горы. Тьма стояла кромешная, он ничего не видел и целиком доверился руке старого партизана.

– Стоять, – сказал тот в самое ухо.

– Стою, – отозвался Роман, замирая.

Судя по звукам, Чой таким же манером втащил за собой внучку. И только после этого включил фонарик.

Жидкий пучок света выхватил неровные стены, косо чернеющую щель в глубине расселины, панаму Ти.

– Здесь, – сказал Чой тихо, осветив лицо Романа.

Тот кивнул. Теперь понятно, почему на этой стороне горы нет охраны. Расселина замаскирована природой так, что пройдешь в двух шагах – не заметишь.

– Это снять, – сказал Чой, хлопнув по корзине Романа. – Там не проходить.

– Хорошо, – отозвался Роман.

Он скинул корзинку, перехватил за лямки. В другую руку взял автомат.

Ти тоже сняла гранатомет по приказу деда. Роман надеялся, что хоть здесь она одумается, не полезет с ними в нору, один вид которой способен был привести в трепет даже видавших виды экстремалов.

Но и тут его ждало разочарование. Ибо как только Чой махнул рукой и полез в щель, Ти тут же двинулась вслед за Романом, наступая ему от нетерпения на пятки.

Он уже не тратил силы на протесты и увещевания. Девушка не привыкла останавливаться на полдороге, в чем Роман за этот день имел возможность убедиться не однажды. Раз уж строгий дед не взялся ее разубеждать, то и ему с ней не сладить. Хочет, пусть идет. В случае чего, он их предупреждал.

Чой тем временем проникал все глубже.

В общем-то, пока протискиваться не приходилось. Роман, который был на полторы головы выше старика, шел свободно, лишь слегка задевая плечами стены. Но что-то ему подсказывало, что пока это только цветочки. Расщелина неуклонно забирала вниз и влево, и что там ждет дальше, предсказать было трудно.

Впереди дрожал рассеянный луч света. Чой в своих резиновых лаптях бесшумно крался вперед. Роман тоже старался ступать как можно тише, хотя нет-нет да и задевал то автоматом, то корзиной неровную стену. Зато Ти умудрялась протаскивать свой гранатомет без малейшего шума. Роман было даже подумал, что она оставила его на входе, сообразив, каково ей придется с ним внутри. Но нет. Когда Чой на одном из участков остановился и осветил своей отряд, чтобы проверить, все ли на месте, громоздкое оружие Ти оказалось при ней.

– Сейчас будем идти плохо, – предупредил Чой. – Смотри голова.

– Угу, – отозвался Роман.

В самом деле, тоннель, по которому они шли, резко снизился. Даже Чою приходилось пригибаться. Роман же согнулся в три погибели. Кроме того, щель стала гораздо уже. Теперь Роман шел как-то полубоком, поминутно натыкаясь коленями на острые выступы. Ощущения были отвратительные. Вдобавок, стало душно, как в печке, и Роман буквально обливался потом, продираясь сквозь каменный лабиринт сам и волоча за собой корзину, которая, казалось, с момента их высадки потяжелела килограммов на десять.

Однако и это была лишь подготовка к самому худшему. Потому что щель вскоре уменьшилась до размеров дымохода. Пришлось Роману Евгеньевичу опускаться на корточки и протискивать себя сквозь неподатливый камень. Груз он теперь нес толчками, то опуская его на землю, то рывком перемещая дальше. Все его внимание было сосредоточено на том, чтобы не бить автоматом о камни слишком сильно, не поднимать шум.

– Скоро придем, Роман, – послышался шепот Чоя.

Как выяснилось, ободрял он не напрасно. Ибо сразу же после его слов щель сжалась настолько, что пришлось ложиться и далее продолжать путь ползком.

Теперь Роман понял, почему Чой говорил о том, что залезть в пещеру по силам только ребенку. «Далеко не каждому ребенку», – добавил бы он от себя. Если, скажем, пятилетнему, да еще тощенькому, то еще ничего. А вот ежели крепышу лет десяти, то это уже вряд ли.

Задыхаясь от жары и лезущей в рот пыли, Роман по-кротовьи полз вперед, проталкивая перед собой корзину с автоматом. Корзина проходила едва-едва, и Роман молил бога, чтобы лаз не сузился еще больше. Поскольку тогда пришлось бы перетаскивать мины по одной, а это была такая морока, о которой невозможно было думать без содрогания. Вся надежда была на то, что Чой заранее все рассчитал и выбрал именно такие корзины, которые пройдут и в самом узком месте.

«Ничего, – думал Роман, упрямо сжимая губы. – Лишь бы пронести груз. А мы уж протиснемся. Где живот втянем, где задницу – и проползем. Не впервой».

Несмотря на то что его положение было не из веселых, Роман все же улыбался, слушая шорох позади себя. Ти упрямо карабкалась следом, волоча за собой свою гаубицу. Хотя ей и было несколько легче, чем Роману, – в силу телосложения, – подобное упрямство он встречал впервые. От глупости это или от силы характера, понять трудно. Но не от женского любопытства, точно. Ибо не одна самая-пресамая любопытная женщина не выдержала бы этого ужасного тоннеля.