Когда горит вода

Американцы спешили. Теперь и Роман без труда замечал оставленные ими следы. И хотя ему хотелось перейти на рысь, он всякий раз терпеливо ждал, когда Чой проверит тропу на предмет безопасности.

Но порой его терпение начинало истощаться. Прошло минут сорок, а беглецов все не слыхать.

«Если американцы не начнут падать от упадка сил, то так можно идти за ними целый день», – подумал Роман. И профессор им не помешает. Этот негр способен тащить на себе лошадь, не то что тощего старика.

А может, Брэксмар сдался? Может, испугался, что шлепнут прямо среди леса, сменил гнев на милость и побежал своими ногами? Поди, не хочется, чтобы твое гениальное изобретение погибло вместе с тобой? Черт с ними, с вьетнамцами, как-нибудь перетопчутся. Жили в бедности и дальше будут жить. А синтезатор сделают там, где его должны были сделать изначально. И начнет Америка заливать мир дешевым горючим, богатея не по дням, а по часам.

Или, что скорее, изобретение ляжет под сукно, до лучших времен. Нефтяные олигархи не потерпят, чтобы их в одночасье разорили. На кой человечеству это благодеяние? Все равно кому-то чего-то не хватит, и проблем не уменьшится. Зачем же ломать принятый миропорядок? Пусть уж все идет как идет. И только когда нефть иссякнет до грамма, тогда, возможно, изобретение Брэксмара будет извлечено на свет божий.

Наверняка профессор все это знал заранее, потому и рванул подальше от родины.

Но ведь мнение можно изменить. Особенно, если на кону стоит твоя жизнь. И вера в то, что твое открытие когда-нибудь людям все же послужит.

– Профессор идет с ними? – спросил Роман Чоя.

Тот покачал головой.

– Не знаю.

«Плохо, – подумал Роман. – Потому что если идет, то это и плохо, и хорошо. Плохо, потому что группа идет быстрее. Хорошо, потому что тогда он сможет идти вместе с нами. Поскольку унести его мы даже втроем далеко не сможем».

– Я думать, его носить, – сказал Чой, подумав.

Он указал Роману след – глубоко вдавленный в грунт отпечаток каблука.

– Этот негр тяжелый, – продолжал Чой. – Но след очень глубоко. Как два человек.

– То есть ты думаешь, что негр несет старика?

Старик лишь пожал плечами.

«Хорошие дела, – приуныл Роман. – Придется ждать, когда профессор очухается. А это – потеря времени».

Они продолжали преследование. Теперь у Романа не было сомнений, что столкновение с противником произойдет очень скоро. Он сам уже не спешил, ступая как можно осторожнее и все время прислушиваясь.

Ти, понимая, что кульминация близка, шла немного поотстав. Когда дед или Роман останавливались, она тоже замирала. И молча ждала, когда можно будет продолжать движение. В общем, Роман должен был признать, что на марше она обузой не была, и если он и испытывал до сих пор раздражение, так больше оттого, что посторонний человек был свидетелем каждого его шага, словно он находился на экране и за ним следили из темноты кинозала. Не имея привычки выносить свою работу на публику, Роман чувствовал себя в присутствии Ти неуютно. Вроде они заодно, и в то же время он ощущал ее, как нечто чужеродное и оттого враждебное.

Вдруг Ти неслышно подбежала к нему и тронула за руку.

Роман недовольно обернулся.

Ти прижала палец к губам и повела взглядом вправо. Глаза ее были расширены.

Тигра она там увидела, что ли?

Роман нехотя глянул в указанном направлении – и застыл на месте, как парализованный.

Лучше бы Ти увидела тигра. Но… бесшумно пробираясь между деревьями, шел солдат с автоматом наперевес.

Шелохнулась чуть дальше ветка – и Роман увидел еще одного.

Цепь.

Сейчас главное – не двигаться. Солдат, идущий крайним в цепи, был метрах в тридцати от них. Еще немного, и он пройдет дальше.

И в этот миг Чой обернулся, чтобы узнать, отчего задержка.

То ли его лицо, мелькнувшее светлым пятном на фоне темной зелени, привлекло внимание, то ли просто солдат повел задубевевшей шеей – но только он вдруг вскинул автомат и закричал на весь лес.

Чой не колебался ни мгновения. Он прянул в сторону, одновременно приседая, и рванул в чащу, увлекая за собой своих спутников.

Хоть и с запозданием, но прогремела длинная автоматная очередь, раскидывая траву и землю на том месте, где стоял Чой.

К ней через несколько секунд присоединилась еще одна, за ней третья, четвертая – и вот уже стрелял весь отряд.

Тяжелые пули из «АК-47» молотили по деревьям и кустам, как цепи, перерубая ветки, стволы, сшибая вороха коры и листьев, скашивая, как косой, папоротник.

Чой, пригибаясь к самой земле, теперь бежал в направлении, противоположном тому, в котором они до сих пор шли.

И это было единственно верное решение.

Солдаты стреляли в ту сторону, где были замечены чужаки. Они поливали свинцом окрестность перед собой с таким усердием, что беглецы неминуемо должны были попасть под пули. Либо лежать, не поднимая головы, пока цепь не дойдет до них и не возьмет под арест.

Но Чой был слишком опытен, чтобы угодить в такую западню. И хотя пули и посвистывали рядом, он сумел вывести свой маленький отряд из-под губительного огня.