Когда говорит кровь

– Мы бы желали немного прогуляться, и осмотреть плоды сей грандиозной работы. Вдвоём,– голос Великого логофета прозвучал дружелюбно, но с заметным нажимом, который служащий моментально распознал, удалившись с поклонами и бормотанием обратно к трибунам.

– Как думаешь, сколько он украл?

–Если ты про ткани, то около одной пятой. Еще дюжина амфор с сушеными лепестками роз совсем недавно оказалась в продаже на одном из рынков в Фелайте вместе с недурной древесиной и парой мешков гвоздей. Туда же попала и часть вина, закупленного нами, дабы утолить жажду рабочих. Но мы же не станем наказывать его за столь невинные шалости, не правда ли?

– И в мыслях не было,– отмахнулся Шето.– Для меня главное, чтобы все было готово в срок. В последние дни у меня как-то беспокойно на сердце все. Вроде и знаю, что все пройдет хорошо, что вот уже совсем скоро я обниму сына, а все равно дурные мысли не дают мне покоя. Смешно сказать, но уже вторую ночь я толком не сплю. Все кручусь, думаю. Просыпаюсь только уснув. И всякая дрянь лезет в голову. Наверное, потому и решил лично тут все осмотреть, чтобы уже успокоится.

Они пошли вдоль спешно доводившихся до готовности трибун, слушая окрики выслуживавшегося приказчика:

–А ну живее крутись, ослолюбы! – орал на опешивших рабочих приказчик, грозно тряся кулаками.– Если через четверть часа все не будет готово – каждому лично запихаю в жопу по древку со знаменем и расставлю по периметру! Станете у меня элементом декора!

Джаромо и Шето, переглянувшись, рассмеялись.

– И как сейчас сердце Первого старейшины? Успокаивают ли его открывшиеся виды почти готовых трибун и истеричные вопли перепуганного приказчика?

– Пока не знаю.

– Если хочешь, мы можем обойти весь Царский шаг и вызвать главного распорядителя торжеств для отчета. Время позволяет.

– Это лишнее,– улыбнулся Первый старейшина.– Мне важно лишь это место. Ведь именно тут я увижу своего мальчика.

Голос предательски дрогнул, сорвав с него всю выпестованную годами величавость. Вместо главы Синклита, всесильного Шето Тайвиша, что вот уже девятнадцать лет определял политику государства, посреди площади стоял растерянный отец, неожиданно обнаруживший исчезновение своего ребенка.

Как всегда чуткий Джаромо Сатти, безошибочно угадывающий все перемены в своем патроне, подхватил его под руку, и произнес мягким шепчущим голосом.

– Ты же знаешь, что Лико мог приехать еще три дня назад. Лагерь разбит почти у самых ворот…

– Нет! – резко оборвал его Первый старейшина.– Забудь о моей слабости. Мы все делаем правильно. Как бы я не скучал по сыну, он должен вернуться в Кадиф именно так и не иначе. Этот город должен влюбиться в него. Влюбится сразу и страстно. Как дева влюбляется в предназначенного ей юношу. И ради этой любви, я готов попридержать свои отцовские чувства. Я ждал больше двух лет. Пара часов уж точно ничего не изменят.

– Как тебе будет угодно, Шето,– с одобрением произнес Великий логофет. План по очарованию Кадифа новым героем принадлежал именно ему, и он явно был рад, что написанная им пьеса продолжала разыгрываться в согласии с его замыслом.

– Ладно. Рассказывай, как все будет происходить. Ты ведь и так все знаешь не хуже главного распорядителя.

– Даже лучше,– широко улыбнулся Джаромо.– Он появится первым, одетым в красные церемониальные доспехи победителя, выполненные точь в точь, как на самых известных и канонических статуях и изображениях Мифилай. Чтобы даже самый последний пропойца или палагрин, безошибочно опознал в нем сошедшего к людям бога войны. По Царскому шагу он поедет в белой колеснице, в которую вместо лошадей или быков, будут впряжены пленные харвенские вожди и полководцы. Следом за ним въедут стратиги и знаменосцы, а потом, в сопровождении военных музыкантов, пойдут ветераны и герои этой войны. Сразу за ними мы прогоним пленных. Самых знатных и, выразительных так сказать, В ярких варварских одеждах и доспехах. Они пойдут скованные единой тяжелой цепью, а сразу за ними наши воины понесут на плечах большие подносы с самыми ценными и прекрасными трофеями этой войны. Ну а следом пройдут и остальные солдаты из Кадифарских тагм. Их будут приветствовать, бросая под ноги пшено, ячмень и кипарисовые веточки…

– Только Кадифарских?