Когда говорит кровь

– У Виэтны муж, Керах, торговлей занимается. Масло продает. Только не в Кадифе, как большинство тут, а в Солтрейне. Он сейчас как раз там вместе с братом своим. Путь туда, конечно совсем не близок, зато барыш больше. Поначалу-то у него торговля хило шла, много лет он за наш счет жил и кормился. Было и вовсе все деньги спустил и нам к ростовщикам, чтоб их Моруф к себе прибрал, кровопийц клятых, за займом обращаться приходилось. Трудно в общем было. Но потом Златосердцый ему улыбнулся и он хороших закупщиков нашел. Таких хороших, что мы теперь все его ремеслом живем. Я и Беро вместе с ним с телегами ходим, мальчики – погрузкой помогают. А бабы – только с детьми и по хозяйству заняты. Хватает нам, в общем. Вот думаем со следующей ходки дом поправить, обновить маленько, перекрасить, а то уже перед соседями стыдно, честное слово. Дорого это конечно, да и дело бы ещё расширить, повозку новую купить, ну да ладно. А вообще жизнь у нас нынче хорошая, не в пример тому, что была, когда ты уходил. Да и боги нас любят – вон, дети растут. Только один в младенчестве умер, да у Мирны лет семь назад выкидыш был. А в остальном – добрая жизнь. Ну да хватит о нас, ты то как жил все эти годы? Это же сколько пади на твою долю то выпало!

– Выпало не мало, что верно, то верно,– Скофа выпил легкого сладкого вина и съел пару ложек горячей пшённой каши. Вкус ее был совсем не такой как в его воспоминаниях, и все же в ней чувствовался дом. Его дом.– Много всего повидал. Я за эти годы шесть кампаний прошел.

– Чего прошел?– нахмурил брови молчавший до этого Беро.

– Кампаний, ну войн, походов.

– Шесть? Неужто мы так много воевали за эти годы? – удивленно проговорил Сардо.– Никогда бы не подумал. Я-то всегда считал, что нам посчастливилось в мирное время жить.

– То не все войны были. Мятежи в основном, набеги, стычки на границах. В Дикой Вулгрии всегда неспокойно – то местные племена, то харвены, то ещё кто нагрянет. Потому там походные тагмы и держат. Ну, то есть раньше так было. А война, настоящая война, за это время только одна была.

В этот момент из кухни вернулась Виэтна и поставила на стол большую деревянную доску, на которой были разложены тонко нарезанные ветчина, солонина и брынза. Мицан, который все это время с невозмутимым лицом и огромным аппетитом ел кашу, тут же положил себе по несколько кусков мяса, а потом, подумав немного, добавил ещё столько же. Рядом со Скофой появилась мать, заботливо положившая угощения ему в тарелку. Она слегка чмокнула его в затылок сухими подрагивающими губами, но вместо материнского тепла, солдат почувствовал лишь холодную отстраненность.

– Расскажи нам, дядя Скофа,– неожиданно проговорил Басар. Голос паренька прозвучал на удивление низко и хрипло и больше подошел бы мужчине, чем подростку. Солдат украдкой взглянул на его руки и сразу понял, что детство для его племянника закончилось уже очень давно.

– Да, да, расскажи нам! – поддержал своего двоюродного брата Эдо. Его голос ещё не успел сломаться и оставался по-детски звонким.

– О войне?

– Обо всём! Обо всех твоих походах. О варварах расскажи, о том, как вы с ними сражались! – глаза Басара заблестели, и Скофа тут же заметил, как изменилась в лице Виэтна, а Сардо неодобрительно нахмурился.

– Так, ну все, цыц дети,– шикнул на них он.– Не надоедайте дяде, он даже поесть то толком не успел. Захочет – сам расскажет. Но потом. А сейчас уткнулись носами в тарелки и чтоб головы не поднимали, пока чистыми не станут!

Мальчики тут же выполнили поручение главы семьи, бодро заорудовав ложками. Скофа с тоской посмотрел на свою чуть тронутую тарелку, а потом перевел взгляд на пустую плошку Мицана, которую он вновь наполнял кашей и солониной. Его изуродованный друг явно был доволен этим вечером и, похоже, намеривался взять от него все возможное, набив брюхо под завязку.

– Ты на них внимания не обращай,– продолжил Сардо, вновь разлив вино по чашам. На этот раз он не забыл и про Мицана с Беро.– Мальчишки в последнее время все в облаках витают, а у нас тут работы по горло. Ежели они в мечтах жить будут, то кто за складом присмотрит, масло грузить станет? Некому будет. И зачахнет тогда наше новое семейное дело. И что тогда, опять на давильню идти? Да не в жизнь! Не пусть в семье будут. Крепнут.

– Боишься, что мальчики по стопам дяди пойдут? – негромко произнес Скофа.

От этих слов его брат вздрогнул, нервно выпил вина, чуть было не подавившись, и закашлялся. Над столом повисла тишина, прерываемая лишь бодрым чавканьем Мицана, да возней детей на ковре. Малышу удалось-таки завладеть лошадкой, и он с энтузиазмом стучал ей о деревянный кубик.

– Скофа, а ты же ещё в войсках, правда? – неожиданно спросила его Мирна.