Когда грабить банк и другие лайфхаки

2. В сравнении с выигрышем потребителя, возможным благодаря интернетному покеру, все внешние факторы незначительны. Власти должны вмешиваться в тех случаях, когда дело обстоит противоположным образом.

Американцы любят покер. Американцы платят миллиарды долларов в год, чтобы играть в него онлайн. Не будет преувеличением сказать, что в покер по Интернету играли более 5 млн американцев, а профессиональные игроки стали знаменитостями. Типичный интернет- игрок в покер никому не вредит, как и типичный кинолюбитель или болельщик. Есть, правда, завзятые игроманы, чья страсть недешево обходится другим людям. Однако в интернет-покере легко устанавливаются лимиты на количество денег, которые можно переслать за определенный период, и таким образом аддиктивное поведение регулируется лучше, чем в покерных казино.

3. С нравственной точки зрения власти ведут себя непоследовательно: с одной стороны, смотрят на азартные игры сквозь пальцы и даже получают с них доход, с другой — объявляют борьбу с интернет-провайдерами покера.

Было бы понятно, если бы власти — по причинам, с которыми я не согласен, — последовательно выступали против любых азартных игр. Однако государство неплохо наживается на доходах с игорного бизнеса: и через лотереи, и через санкционированные казино. Какие уж тут высокие моральные устои! Конечно, желание властей собирать налоги с азартных игр объяснимо. Однако делать это нужно не путем запретов, а через создание системы правил, благодаря которым государство будет получать свой кусок пирога. Для всех заинтересованных сторон такая система эффективнее, чем нынешний подход.

4. Онлайн-покер не противоречит даже нынешнему закону.

Хотя лично я считаю, что логика, лежащая в основе Правоприменительного акта о незаконных азартных играх в Интернете, оставляет желать лучшего, закон есть закон. Однако, согласно самому же этому акту, его положения применимы только к играм на удачу, а не к интеллектуальным играм. Если вы когда-либо играли в покер, для вас очевидно, что это игра интеллектуальная. Но если вам нужны дополнительные аргументы, отсылаю вас к статье «Роль умения и удачи в покере», которую я написал совместно с Томом Майлсом, профессором юридического факультета Чикагского университета. В ней мы использовали данные Мировой серии покера 2010 года, чтобы доказать очевидное.

Цена страха перед незнакомцами (Стивен Дабнер)

Что общего между Брюсом Пардо и Атифом Ирфаном?

Если вы не знаете, кто они такие, переформулирую вопрос.

Человек европейской внешности вырядился в Санта-Клауса, убил бывшую жену и ее близких, а затем наложил на себя руки. Мусульманин был снят с рейса AirTran по подозрению в терроризме. Что общего у этих людей?

Ответ: намерения обоих были поняты неправильно. Человек, опасный для людей, знавших его, не казался опасным. Человек, который показался опасным людям, не знавшим его, был вовсе не опасен.

Как мы увидим, это бывает сплошь и рядом. Но прежде чем продолжить, сделаю небольшое отступление.

Пардо был прихожанином, в котором никто не подозревал маньяка-убийцу. «То, о чем рассказывали в новостях, — это словно не он сделал, — говорит друг семьи. — Я просто потрясен, совершенно потрясен. В голове не укладывается, что он мог так поступить».

Ирфан, уроженец Детройта и адвокат по делам налогообложения, проживающий с семьей в Александрии (штат Виргиния), летел из Вашингтона во Флориду. Говорят, он обсуждал с братом, какие места на самолете «самые безопасные». Представитель AirTran объяснил журналистам из Washington Post: «...Окружающие услышали и неправильно поняли эти слова... Эти люди — мусульмане с мусульманской внешностью. Все как-то пошло-поехало, и были приняты меры». «Меры» состояли в том, что Ирфана и его семью сняли с рейса и вызвали ФБР. В результате допроса ФБР быстро установило, что это не террористы, но авиакомпания все равно отказалась везти их во Флориду!

Итак, кого вы больше боитесь: американскую мусульманскую семью, о которой ничего не знаете, или человека из вашей церкви, который только что развелся?

Как мы уже писали, большинство людей не умеют оценивать риски. Люди переоценивают вероятность ужасных, но редких происшествий и недооценивают вероятность событий столь же опасных, но повседневных. Человек может больше всего на свете бояться теракта и коровьего бешенства, хотя ему лучше бы опасаться инфаркта (и принимать меры) и сальмонеллеза (и получше мыть кухонную доску).