Когда грабить банк и другие лайфхаки

Между 23 марта 1993 года и 8 мая 1945 года сотрудничали ли вы или были связаны (прямо или косвенно) с каким-либо германским, нацистским или военным подразделением СС, военизированным отрядом, отрядом самообороны, отрядом дружины, гражданским подразделением, полицейским подразделением, государственным учреждением или ведомством, лагерем смерти, концентрационным лагерем, лагерем для военнопленных, тюрьмой, трудовым лагерем или пересыльным лагерем?

Интересно также, что за люди ответили бы «да» на следующий вопрос:

Являлись ли вы членом какой-либо террористической организации и имели ли какую-нибудь связь с такой организацией (прямую или косвенную)?

Занятно, что мы еще считаем актуальным поинтересоваться:

Являлись ли вы членом коммунистической партии и имели ли какую-либо связь с ней (прямую или косвенную)?

Впрочем, есть вопросы и позаковыристее.

Совершали ли вы какое-либо преступление или правонарушение, за которое не были арестованы?

Поистине, нужно набраться мужества, чтобы ответить «нет». Но, надо полагать, все так и делают...

Какой смысл задавать вопросы, если понятно, что никто не ответит утвердительно?

Но, как выясняется, вопросы не бесцельны: правоохранительные органы Соединенных Штатов могут использовать сознательно ложные ответы, чтобы привлечь людей к ответственности или депортировать. Более того, офицеры, с которыми я общался на днях, жалели, что в N-400 мало вопросов о террористической деятельности.

Нормален ли Плаксико Барресс? (Стивен Дабнер)

Несколько лет назад я написал заметку для Times Magazine о ежегодном «симпозиуме для новичков» в Национальной футбольной лиге. Это четырехдневный семинар, на котором новых игроков пытаются предупредить о потенциальных неприятностях. Рассказывают об угрозах личной безопасности, дурных влияниях, охотницах за деньгами, бесчестных менеджерах и т.д.

Приглашали даже ветеранов и пенсионеров, чтобы те дали молодым кое-какие уроки. Одним из них был Ирвинг Фрайар, бывший принимающий игрок. Я писал:

«Здесь наверняка найдется пара кретинов, — начинает он, — и, если кто-нибудь много о себе понимает, завязывайте с этим. Вы еще ничего не достигли». Фрайар вспоминает свое прошлое: 17 сезонов в НФЛ, наркотики с 13 лет и четыре посадки в тюрьму. «Впервые, когда меня остановили в Нью-Джерси, — говорит он, — я собирался кого-то подстрелить. Ехал на BMW с оружием в багажнике. Ну меня и отправили за решетку.

Во второй раз снова оружие. В третий — бытовое насилие. В четвертый — опять оружие. Подумать только! Дела были настолько плохи, что я приставил к голове револьвер (с 44-м Magnum’oм) и нажал на спуск».

А сейчас он стал пастором. «Когда я был новичком, — рассказывает он, — у нас ничего такого [симпозиума] не было. До всего приходилось доходить, узнавая на своей шкуре. Не берите меня в пример, думая, что вам все может сойти с рук, братья. Пусть я буду лучше примером того, чего делать не надо».