Когда гремели пушки

На реке Миус оказались также остатки войск и управление 1-й немецкой танковой армии, успевшие еще до освобождения Ростова вырваться с предгорий Кавказа. Здесь же находился и 57-й танковый корпус, а также две охранные дивизии.

Все эти войска входили в группу армий «Дон», которой продолжал еще командовать недобитый Манштейн.

Как-то в детстве я слышал от одного охотника рассказ о матером волке, который, попав в капкан, перегрыз себе лапу и на култышке убежал в лес. Но и после этого хищник остался хищником. Не имея возможности преследовать добычу, он подкрадывался вплотную к стаду, затаивался в траве, неожиданно набрасывался на ягнят и пожирал их тут же. Таким был и Манштейн. Битый и перебитый, он оставался еще опасным зверем. Притаившись на Миусе, враг ждал, когда мы разобьем здесь себе лоб о мощные укрепления.

Лоб у нас уцелел, но неприятностей мы имели немало. Началось с того, что 2-й гвардейский мехкорпус, первым вырвавшийся на Миус, не сумел с ходу перебраться на западный берег.

Несколько счастливее оказался наш сосед — 4-й гвардейский мехкорпус, наступавший в полосе 5-й ударной армии. Он сумел быстро преодолеть сопротивление врага (который не успел еще в том месте плотно занять оборону) на подручных средствах форсировал Миус и продолжал развивать свой успех в глубину. С боями ему удалось выйти в район Анастасиевки, то есть углубиться в тылы противника на 15–20 километров.

На первых порах мы искренне радовались этому. Однако радость оказалась непродолжительной. Стрелковые части 5-й ударной армии, значительно отставшие от мехкорпуса, не смогли своевременно поддержать его.

Противник успел сомкнуть фронт в месте прорыва и не допустил их на западный берег Миуса.

Командующий войсками Южного фронта распорядился о переподчинении 4-го гвардейского механизированного корпуса 2-й гвардейской армии. Принять в ходе боя новый корпус — дело вообще нелегкое. В данном же случае задача усложнялась тем, что корпус этот был отрезан противником.

К тому времени части 2-й гвардейской армии в основном вышли на восточный берег Миуса, но артиллерия и тылы отстали, боеприпасов было мало, горючее кончилось. Штурмовать в таком состоянии сильно укрепленную полосу противника мы, конечно, не могли, но 4-й гвардейский мехкорпус надо было выручать.

Мы не знали точно, в каком районе он находится, каковы его боевые возможности, что он делает в настоящее время. Можно было лишь предполагать, что противник, поглощенный заботами об удержании главных сил Южного фронта на рубеже реки Миус, пока не очень-то обращает внимание на оказавшееся в его тылу немногочисленное соединение. 4-й гвардейский механизированный корпус мало соответствовал своему названию: за три с лишним месяца почти непрерывных боев он понес значительные потери в личном составе и материальной части, давно не пополнялся боеприпасами.

Однако нетрудно было понять, что, как только противнику удастся стабилизировать фронт, мехкорпус попадет в отчаянное положение. Вопрос о спасении боевого ядра этого прославленного соединения встал перед нами со всей остротой.

С 4-м гвардейским механизированным корпусом нас связывала старая боевая дружба. В декабре 1942 года, когда мы только начинали разгром танковых войск Манштейна, он был в составе 2-й гвардейской армии. Многих его боевых командиров я знал лично. Другие наши офицеры и генералы также имели там близко знакомых людей и даже приятелей. Это обстоятельство еще больше увеличивало нашу тревогу за судьбу 4-го гвардейского мехкорпуса.

Мы попытались установить с ним связь с помощью партизан, направляли через линию фронта разведчиков, радисты непрерывно посылали в эфир его позывные. Все было напрасно.

В период между часом ночи и пятью часами утра радиосвязь у нас вообще отказывала. Я и сейчас затрудняюсь объяснить, чем вызывалось такое явление.

В ту пору поговаривали, что в этом районе в определенное время суток существует какая-то непроходимость радиоволн в атмосфере.

И вдруг с радиостанции докладывают.

— Товарищ генерал, связь с четвертым установлена. Правда, довольно неустойчивая…

Я не иду, а буквально бегу на радиостанцию. Слышу по радио голос начальника штаба корпуса В. И. Жданова. Примитивным кодом передаю ему приказание, чтобы корпус отходил назад, к своим войскам, и указываю направление отхода. Однако Жданов не поверил этому. Приняв меня за противника, он ответил:

— Мне и тут неплохо.

Через некоторое время нам опять удалось установить радиосвязь с отрезанным мехкорпусом. На этот раз приказ был передан шифром. В него поверили и приступили к исполнению.

Нащупывая слабые места в обороне противника, 4-й гвардейский механизированный корпус сначала шел на юг, потом вынужден был вернуться, а ночью с боями стал пробиваться на восток. Он уклонился от намеченного в приказе места выхода к своим и оказался не против 2-й гвардейской, а значительно левее — против 51-й армии. Это вызвало новые осложнения: в темноте его приняли за противника и открыли артогонь.