Когда гремели пушки

— Не жалуюсь, товарищ ноль три.

Для взаимного опознавания этого было достаточно. От меня последовала команда:

— Восемь, три, два…

Через несколько минут в воздухе послышался рокот десятков моторов. В темном еще небе летели наши самолеты. Их задача — нанести удар по резервам, железнодорожным станциям, штабам и пунктам управления противника.

Вскоре за линией фронта застучали зенитки. Затем послышались взрывы бомб.

Хрюкин доложил о результатах. Особенно удачно прошла бомбардировка вражеских пунктов управления.

К этому времени начало уже светать. Рассвет наступал быстро. Облака над горизонтом приняли розовую окраску. Командующий фронтом приказал начинать артиллерийскую подготовку.

Федор Иванович старался быть спокойным, говорил четким, уверенным голосом. Но чувствовалось по всему, что он волновался. Волновались и все мы, его ближайшие помощники, хотя твердо были уверены, что те неудачи, которые были у нас при первой попытке прорвать «Миусфронт», больше не повторятся…

Артподготовка началась дружно: в одно мгновение мы увидели неисчислимое множество вспышек и впереди, и с флангов, и сзади. Вспышки от выстрелов и вспышки от разрывов снарядов сверкнули почти одновременно.

Потом вздрогнула земля и раздался грохот, похожий на бесконечный, раскатистый гром. Этот гром не утихал больше часа, перемежаясь время от времени напоминавшими горный обвал залпами «катюш».

А «катюшам» глухо вторил «брат андрюша». Так фронтовики прозвали другого представителя реактивной артиллерии. Этот головастый снаряд запускали прямо с земли с небольших деревянных подставок. Летел он, оставляя за собой хвост огня, а разрывался как бомба. Весил такой снаряд 100 кг.

Над передним краем обороны противника стояла черная, непроницаемая для взгляда стена дыма и пыли, а артиллерия все продолжала свою разрушительную работу. И вдруг (опять мгновенно) она как будто стихла. Но это был всего лишь обман слуха. В действительности артиллеристы перенесли огонь в глубину, и грохот разрывов несколько удалился.

Зато мы с предельной четкостью услышали дробь пулеметов. А над головами у нас загудели моторами штурмовики — их удар по переднему краю вражеской обороны был как бы заключительным аккордом перед броском в а гаку нашей пехоты и танков.

На этом несколько приглушенном фоне звуков боя выделялись одиночные выстрелы противотанковых орудий, бивших по противнику прямой наводкой. Они производили странное впечатление. Вроде как опоздала пушчонка и тявкает…

В стереотрубу хорошо было видно, как продвигались вперед, войска 5-й ударной армии. По всему чувствовалось, что наступление развивается успешно. Теперь только бы не ошибиться с вводом в бой вторых эшелонов. И самое главное — вовремя двинуть вперед подвижную группу фронта!

Командующий поминутно спрашивает:

— Как дела у Кириченко?.. Что делает Танасчишин? Едва успеешь переговорить с ними по радио и доложить результаты, как снова вопрос:

— Где сейчас конница?.. А где штаб мехкорпуса?.. Затем Федор Иванович сам связался по телефону с командующим 5-й ударной армией генералов Цветаевым. Эта армия в общем успешно наступала на Калиновку и Колпаковку. Но Цветаев просил поддержать его с воздуха, и Толбухин выделил ему из своего резерва два полковых вылета штурмовиков.

Я тем временем переговорил с командующим 2-й гвардейской армией. У него дела шли несколько хуже. Некоторые полки залегли перед траншеями врага. Пришлось и здесь привлечь на помощь авиацию, а также поставить дополнительную задачу фронтовой артиллерии…

После того как вражеская оборона на фронте Дмитриевка — Куйбышево была прорвана и войска 5-й ударной армии углубились в расположение противника до 10 км, командующий фронтом отдал приказ ввести в прорыв 4-й гвардейский механизированный корпус. Танки с десантом автоматчиков, как в ворота, влетели в обозначенные флажками проходы через минные поля и затем, развернувшись в боевые порядки, устремились на оперативный простор.

Ввод в прорыв механизированного корпуса сразу дал свои положительные результаты. Даже 2-я гвардейская армия, которая встретила на своем пути наиболее ожесточенное сопротивление противника, начала наращивать темпы наступления. Лишь 28-я армия, в полосе которой оказалось наибольшее количество дотов и дзотов, в первый день операции продвижения не имела.

К вечеру мы подвели итоги и пришли к выводу, что в целом фронт имеет успех, операция развивается в основном по плану. А еще сутки спустя исключительно прочная главная оборонительная полоса врага была прорвана на всю глубину. 20 августа наши войска вели бои уже на рубеже Степановка, Саур-Могила, Артемовка.