(Когда) я буду с тобой

Доктор благодарно качнул головой, заинтересованно поглядывая на пироги внутри корзины.

– Это отлично, – тем временем проходчик покорно изучал и ткань, и покрой, и фактуру платья, – что у вас, юная леди, появляется подходящий гардероб, но давай я пока уберу его в сумку? В платье тебе будет не очень удобно в дороге, оно может испачкаться или порваться.

Мири не возражала и, сложив платье обратно в свёрток, протянула брату. Девочка обрадовалась подарку и не хотела, чтобы он так быстро испортился.

– Как только доберёмся до Столицы, покажешься в этом платье Марку. Уверен, тебе очень пойдёт! – щёлкнув Мирику по носу, Рэд перепроверил её снаряжение.

– А Марк?.. – выдохнул Грегори задумчиво, наблюдая со стороны за братом с сестрой.

– Тот человек, о котором я вам говорил, – откинув за спину полу плаща, Логрэд убрал платье в сумку.

Поколебавшись, доктор протянул ему небольшой револьвер. Момент показался самым подходящим, однако от оружия проходчик вдруг отшатнулся, будто ему в лицо ткнули факелом.

– Стрелял когда-нибудь? – настороженно спросил Грегори.

Едва заметно дрожащей рукой Рэд взял револьвер. Ладони покрылись липким потом, пришлось приложить усилия, чтобы сглотнуть противный ком в горле, но он справился и с ехидной усмешкой посмотрел на доктора.

– Я умею пользоваться таким, но лучше он будет у вашего ученика, – прокрутив револьвер на пальце, проходчик передал его Рейки.

– Намереваешься справиться своей зубочисткой? Наивно.

– Вы хотите получить пулю в затылок? – Сузившиеся жёлтые глаза заставили Вериа нервно передёрнуть плечами. – Я не хочу, чтобы вы дёргались из-за меня или плохо спали ночью. Защитить себя и сестру я смогу, можете не сомневаться.

Грегори чуть не рассмеялся. Даже не будь у Рэда вообще никакого оружия, уснуть спокойно не выйдет. Как можно не ощущать постоянную опасность рядом с проходчиком, у которого начались срывы?

Впрочем, чувство самосохранения у доктора отбило уже давно.

– Ты так просто согласился пойти со мной в Столицу, хотя бежал оттуда, – серьёзно произнёс Грегори, хотя смех всё ещё рвался наружу. – Почему?

– Видите? – победно усмехнулся Рэд. – Вы не понимаете меня и мои мотивы, оттого и не доверяете. Избавьте себя от лишних сомнений и просто не давайте мне револьвер.

На самом деле у него были и другие причины отказаться от предложенного оружия, но говорить о них доктору Логрэд не хотел. Отсутствие в собственных руках огнестрела давало небольшую надежду, что если… если…

Рэд сглотнул, опуская голову и пряча глаза под чёлкой. Крепко сжав руку сестры, он накинул капюшон и твёрдым шагом направился в сторону деревни – штаб лежал по ту её сторону, в двух днях пешего пути. Центральная площадь, через которую пришлось пройти, вызвала у него смешанные чувства, особенно наспех заделанный проход церкви. Тело священника извлекли и похоронили, но до появления полномочных представителей штаба место нападения трогать нельзя.

Грегори пришлось подсуетиться и уговорить всех не рассказывать про белобрысого героя, вместо этого дав описание заурядного проходчика. Мало ли их бродит то тут, то там, неприкаянных, находящихся в увольнении или дезертировавших, подобно Логрэду?

– Вериа, вы уверены, что никто не проболтается? – Рэд остановился и с сомнением покосился на пробежавших мимо мальчишек.

– Эти люди научились следовать велениям врача беспрекословно, – Грегори подмигнул проходчику.

Да и кому нужны лишние проблемы с армейскими псами?

***

Сам загоняю себя в тупик и понимаю, что бежать больше некуда. Голодный зверь издаёт победный вой, нетерпеливо перебирает лапами, оставляя в земле глубокие борозды от когтей. Мне страшно, и он чувствует это. Чёрная шерсть вздыбилась, я ощущаю его предвкушение. Пустые глазницы голого черепа вспыхивают синим светом, я поднимаю руку, чтобы заслониться и не ослепнуть. Кажется, такое было, но в какой-то другой реальности, где над головой только одна луна, а не восемь разом. Да и не луна там была – яркое солнце, которого в этой мгле и вечной ночи отродясь не было.

Тонкие клыки вонзаются в предплечье, но боли нет.

«Съем, – слышу повизгивающий голос в своей голове. – Съем, сожру, обглодаю! Не оставлю ни кусочка мяса, ни косточки!»