Когда я был настоящим

   - Все в порядке, - повторил я. – Пускай он уйдет.

   - Не двигайте головой, - попросил врач.

   - Нет. Наз, пускай он уйдет, сейчас же. Убирайтесь из моего дома, а то я велю вас арестовать.

   - Как же я могу вам помочь, если вы мне не даете, - сказал он.

   Я скользнул взглядом мимо его уха, и мне показалось, что я увидел, как с крыши упал еще один кот.

   - Приказываю вам сейчас же покинуть мой дом, - велел я этому человеку.

   Он постоял, не двигаясь. Наз тоже. Несколько мгновений мы, все трое, были неподвижны – и пока это продолжалось, я не возражал против присутствия этого врача. Я бы даже позволил ему остаться, лишь бы он вел себя прилично и не шевелился. Но в конце концов он повернулся к Назу и показал взглядом на дверь, потом сунул свой фонарик-ручку в чемоданчик и вышел. Наз проводил его. Я слышал, как эти двое перешептывались, пока я ходил умываться в ванную. Умыв лицо холодной водой, я не стал вытирать его сразу - ждал, пока с него капало, а сам в это время неотрывно глядел на трещину. Я наблюдал за трещиной, слушая, как врач спускается по лестнице.

   Вернувшись в гостиную, я застал там Наза. Дверь в квартиру была закрыта.

   - По-моему, вам не помешало бы... - начал было Наз.

   - До какой стадии вам удалось дойти? – спросил я его.

   Он нашел реконструкторов, машину с велосипедом и копии автоматов. Он звонил, чтобы сказать мне об этом, но я не отвечал.

   - Когда вы звонили?

   - Несколько часов назад. Вы разве не слышали звонок?

   - Нет. Этот – нет.

   На самом деле, звонок мне смутно помнился; но то был телефон, по которому говорил темнокожий велосипедист в телефонной будке рядом с «Движением». Когда он выходил из телефонной будки, последние его слова, должно быть, еще гудели у него в голове и в голове его собеседника - их разговор к тому моменту достиг самое большее полураспада. Потом он заметил своих убийц. Знал ли он их? Если да, то все равно мог не понимать, что они явились убить его – пока те не вытащили автоматы. В какой момент он осознал, что это автоматы? Возможно, поначалу он решил, что это зонты, или блокираторы руля, или же палки. Затем, когда он осознал, когда его мозг сложил все воедино и разработал, а затем сменил план побега, он обнаружил, что выполнить этот план ему не позволит физика – она подставила ему подножку. Опять материя: мир стал дверцей холодильника, сломанной зажигалкой, двумя литрами голубой дряни. Вот тут-то, когда он полетел, его и настиг первый выстрел. Первая серия пуль, говорилось в заключении, попала ему не в голову - в тело. От этого он даже сознание не потерял. Должно быть, он понял, что в него попали, но толком не почувствовал ни этих ран, ни царапин, полученных при ударе о землю, когда он перелетел через руль, - должно быть, лишь смутно осознал: что-то произошло, что-то изменилось, теперь все по-другому.

   - ... и еще одно разрешение от местной полиции, - говорил Наз, - но теперь, раз администрация дала добро, больших проблем с этим не будет. Однако статус мероприятия надо определить побыстрее.

   - Что? – спросил я его. – Что вы говорите?

   Наз странно взглянул на меня и начал по новой:

   - Администрация Лэмбета не против дать разрешение на проведение реконструкции. Только непонятно, на что именно требуется лицензия. Это не демонстрация и не уличный праздник. Больше всего это напоминает такой вид деятельности, как съемки.

   - Нет, - сказал я. – Никаких камер. Никаких съемок. Вы же знаете.

   - Да, но в заявке нам надо все представить под видом съемок. Преподнести в качестве мероприятия установленного типа, чтобы они смогли дать нам на него разрешение. Съемки – самый простой способ. Подадим на использование местности для киносъемок, а камер никаких не будет, вот и все.

   - Пожалуй, - согласился я. – При условии, что на самом деле ничего снимать не будем. Так когда мы можем начинать?

   - На следующей неделе.

   - Нет, это слишком долго!

   - Мы не можем тут ничего...

   - Надо быстрее! Почему завтра нельзя?

   - На выписку лицензионных документов уходит несколько дней, - объяснил он, - даже при таких взятках, как у нас.

   - Значит, увеличьте взятки! Если прождать целую неделю, все кончится!

   - Что кончится?

   Я скользнул взглядом мимо его головы. На красной крыше с дальней стороны двора было видно трех котов; это означало, что сидевшие там люди заменили того, который упал у меня на глазах. Я снова перевел взгляд на Наза.

   - Послезавтра - последний срок! Самый-самый крайний!