Когда я был настоящим

   - Наверняка. Я недавно выступал в качестве консультанта в криминальном фильме. Но вы ведь не фильм снимаете?

   - Нет, - сказал я. – Однозначно. Камер не будет – только реконструкторы, в действии.

   - Но принцип-то такой же? Вы хотите инсценировать...

   - Реконструировать, - поправил я его.

   - Реконструировать, - продолжал он, - ограбление банка.

   - Да, - сказал я, - верно. Но вплоть до мельчайших подробностей, таких, которые вам бы и в голову не пришло вставить в фильм. В кино есть только то, что попадает в камеру – только фасад, столько, сколько надо, чтобы снаружи все выглядело правильно. Я хочу, чтобы все было правильно на самом деле. Досконально правильно, внутри.

   - Для зрителей? – спросил он.

   - Нет, - ответил я. – Для себя.

   Сэмюэлс откинулся на стуле и нахмурил брови. Несколько секунд он молчал; потом спросил:

   - Где?

   - В складском здании возле Хитроу. Там мы воссоздадим банк, само помещение. Сделаем точную копию.

   Пришел официант с напитками. Я наблюдал за тем, как он ставит их на стол. Непременно устрою какую-нибудь реконструкцию с ним, как только руки дойдут, решил я. Он снова отошел. Я откинулся на стуле, широко раскинул руки и обратился к Сэмюэлсу:

   - Итак!

   - Итак... – повторил он, ожидая дальнейшего разговора.

   - Итак - расскажите мне про ограбления банков.

   - О! Ну да; с чего же начать? – он взял другую хлебную палочку, положил перед собой. – Пожалуй, для ваших целей лучше будет, если я расскажу об их хореографии.

   - Хореография? Как в балете?

   - Да, вроде того. Кто где стоит, кто что делает и когда, как все двигаются – все это заранее расписано.

    - Хореография, - сказал я. – Это хорошо, очень хорошо.

   - Да, - согласился Наз. - Это очень хорошо.

   - И притом, - продолжал Сэмюэлс, показав сперва на правый конец палочки, затем на левый, - не только со стороны грабителей. Со стороны банка тоже.

   - Как это? – спросил я. – Они же не знают, что должно произойти ограбление.

   - А! – воскликнул Сэмюэлс. – Вот и неверно. Они не знают, когда оно должно произойти. Но пока существуют банки, будут и ограбления, это известно наверняка. Всех сотрудников банков основательно муштруют, чтобы к этому подготовить. Их действия четко запрограммированы. В каждом отделении даже вывешивают семь правил, так, чтобы всем сотрудникам было видно.

   - Семь? – переспросил я.

   - Первое: соблюдать спокойствие и не провоцировать грабителей. Второе: активировать сигнализационное устройство сразу же, как только это возможно будет сделать без риска. Третье: выдавать только требуемую сумму, обязательно вместе с «куклой».

   - Что такое кукла?

   - Это дополнительные деньги, которые всегда держат отдельно для передачи грабителям. Обычно они меченые, а иногда внутри бывает баллончик с чернилами, который где-то через час должен взорваться. Так вот, правило четвертое: не отвечать на звонки – если, конечно, они вам сами не велят. Пятое: не трогать записку с требованиями, если они ее вручат, и не прикасаться ни к чему из того, к чему прикасались они. Шестое: наблюдать за грабителями – голос, рост, лица, если на них нет масок. Седьмое: запомнить, в каком направлении они скрылись.

   Он отпил вина, прежде чем продолжить:

   - Так вот, с точки зрения грабителей важными являются первые три. Поведение сотрудников запрограммировано определенным образом, грабители это знают, сотрудники знают, что они знают, а грабители знают, что те знают, что они знают. Так что в идеальном варианте ограбление проходит по устойчивой схеме типа «действие-противодействие»: A совершает действие X, в ответ B совершает действие Y, тогда A совершает действие Z, и так разворачивается все взаимодействие.

   Объясняя это, он разломил хлебную палочку надвое, превратил одну половинку в A, а другую половинку в B. Желая продемонстрировать, как они взаимодействуют друг с другом, он менял их положение на скатерти. Мы с Назом наблюдали за ними, слушая.

   - Я говорю «в идеальном варианте», - продолжал Сэмюэлс, - поскольку эта схема обеим сторонам на руку. Грабители получают деньги, а сотрудники банка остаются живы. Вся эта картина рушится, когда в нее вторгается какой-нибудь фактор, никем не предвиденный и не встроенный в схему. - Чтобы это проиллюстрировать, он поставил между двумя половинками палочки солонку. – Какой-нибудь герой прыгает на одного из грабителей – была не была; истеричка не подчиняется командам; кто-нибудь пытается выбежать на улицу...

   - Как с морковкой! – воскликнул я.

   - Не понял, – Сэмюэлс снова нахмурил брови.

   - Это... неважно. Продолжайте.

   Сэмюэлс помедлил, потом возобновил рассказ: