Когда я был настоящим

На следующий день я отправился на встречу с Марком Добенэ. Его фирма, как я уже упоминал, находилась в Энджеле. Я ехал туда на метро, стараясь сосредоточиться на местности, лежащей наверху, не выпускать ее из-под контроля.

Подчиненным Добенэ, видимо, сообщили о договоре. Первая, молодая дежурная, похожая на лошадь, впустила меня сразу же, нервно поглядывая на меня, как на заразного. Вторая, секретарша Добенэ, как только я вошел к ней в приемную, поднялась из-за стола и открыла дверь Добенэ, ни на миг не сводя с меня сурового взгляда. Он был воистину порицающим, этот взгляд – как у школьной секретарши, когда тебя вызывают в кабинет директора за какой-нибудь проступок.

Марк Добенэ поднялся на ноги и тепло пожал мне руку.

– Еще раз поздравляю! Колоссальный успех!

Его лицо лучилось, отчего кожа вокруг глаз и на лбу собиралась в морщины. Ему было, наверное, под шестьдесят или немного больше. Он был высокий и худой, с седыми волосами, начесанными на лысеющую макушку. Под пиджаком у него был жилет, а под тем – рубашка в тонкую полоску и галстук. Все как положено. Пожимая мне руку, он не вышел из-за стола. Стол у него был довольно широкий, так что мне пришлось слегка перегнуться через него, чтобы дотянуться своей рукой до его. При этом край стола уперся мне в ногу, и я сосредоточился на том, чтобы удержать равновесие. В конце концов он сел и жестом предложил мне сделать то же самое.

– Что ж! – воскликнул он. – Что ж! – он откинулся в кресле и широко развел руками. – Дело наше разрешено весьма отрадным образом!

– Разрешено?

– Разрешено, – повторил он. – Окончено, завершено, закрыто. Подпишете эти бумаги, и готово. Как только курьер доставит их обратно, средства будут переведены.

Я немного подумал об этом, потом произнес:

– Да, пожалуй, что так. Для вас.

– Как вы сказали?

– Разрешено. Окончено.

Добенэ перебирал какие-то бумаги. Вытащив несколько, он развернул их ко мне со словами:

– Эту подпишите.

Я подписал.

– И эту. И эту, и эту. И вот эту тоже.

Я подписал их все. После того, как он опять собрал и сложил их ровной стопкой, я спросил его:

– А куда все эта средства будут переведены?

– Да, вопрос правильный. Я сегодня утром специально открыл банковский счет. На ваше имя, разумеется.

Просто чтобы обеспечить для них базу. Хранилище, так сказать. Можете, если угодно, закрыть его и все снять, а при желании можете оставить открытым. Я также взял на себя смелость, – продолжал он, опять начав перебирать свои документы, – записать вас на прием к биржевому брокеру.

Он протянул мне папку. На ней золочеными, вычурными, как на именинном пироге, буквами было выведено название «Янгер и Янгер».

– Они – лучшие в своем деле, – объяснил Добенэ. – Абсолютно независимая фирма – и в то же время с большими связями. Держат, так сказать, руку на пульсе. Если решите пойти, вашим вопросом будет заниматься Мэттью Янгер.

– Это который? – спросил я.

– Это сын. Отца зовут Питер, но он уже частично отошел от дел. За время существования фирмы в ней сменились три поколения.

– Значит, они должны называться «Янгер, Янгер и Янгер»?

Добенэ секунду обдумывал мои слова, прежде чем ответить.

– Пожалуй, да.

– Хотя может быть и так: когда появляется самый младший, он становится вторым, а его отец, который был вторым, становится первым, а первый просто отпадает. Тут главное – знать свое положение. Они периодически сменяются.

Несколько секунд Марк Добенэ пристально смотрел на меня. В конце концов он ответил:

– Да. Пожалуй, вы правы.

Фирма «Янгер и Янгер» находилась недалеко от вокзала Виктория. Я доехал туда на метро. Когда я вышел на улицу и очутился перед зданием вокзала, начинался час пик. Мимо меня текла толпа пассажиров, направлявшихся вниз по лестнице в метро. Я постоял там несколько минут, пытаясь сообразить, в какой стороне офис «Янгер и Янгер». Мимо меня потоком двигались спешащие мужчины и женщины в деловых костюмах. Ощущение от этого возникало странное. Через какое-то время я перестал раздумывать, в какой стороне находится офис, и просто остался стоять, ощущая, как они спешат, текут. Я вспомнил, как два дня назад стоял в бывшей зоне осады между перпендикулярной и параллельной улицами поблизости от своей квартиры. Закрыв глаза, я снова вытянул ладони вперед и ощутил то же покалывание, ту же смесь спокойствия и напряжения. Я опять открыл глаза, но ладони продолжал держать вытянутыми вперед. Внезапно мне пришло в голову, что моя поза похожа на позу нищего, протягивающего руки, выпрашивающего мелочь у прохожих.

Чувство напряжения нарастало. Это было замечательное ощущение. Я стоял неподвижно – руки вперед, ладонями кверху, – а мимо меня текли пассажиры. Через некоторое время я решил действительно начать попрошайничать. Я принялся бормотать:

– Подайте… подайте… подайте…