Когда я был настоящим

Спустя час он нашел мне офис в Ковент-Гардене. Там были факс, две телефонные линии, компьютер, фломастеры, белые листы формата А1, две гигантские карты Лондона, булавки, чтобы приколоть одну из карт к стене, и еще булавки, чтобы втыкать в нее, отмечая разные места. Наз купил булавок нескольких различных цветов да еще ниток, чтобы обматывать вокруг них, наподобие проволоки для сыра, нарезая город на квадраты и клинья.

Мы с Назом разработали метод: мы решили, что будем отсекать участок настенной карты булавками и нитками, потом с помощью сканера переносить тот же участок со второй карты на компьютер, потом, отрезая прилегающие улицы с помощью специальной программы, рассылать получившееся изображение людям Наза на имеющиеся у них при себе мобильные. Мы изолировали шесть основных районов, в которых, по нашему мнению, с наибольшей вероятностью мог находиться мой дом: Белгрейвия, Ноттинг-Хилл, Саут-Кенсингтон, Баронс-корт, Паддингтон и Кингс-Кросс. В каждом из них было множество высоких жилых зданий, не говоря уж о плавно текущих, непрерывных улицах, которые, за небольшими исключениями, не считая кое-каких зданий вокруг вокзалов, избежали бомбежек во время Второй мировой войны, оставшись практически неповрежденными.

Мы запустили наш план в дело. Наз бросил на него пятерых или шестерых из своих людей; их задачей было обходить улицы каждого квадрата и клина, которые мы им посылали. Мы работали методически: каждый участок следовало обвести, отсканировать, раздраконить. Затем люди Наза отправлялись его обходить; увидев здание, которое, по их мнению, могло примерно походить на мое, они тут же звонили в офис. Каждый из них двигался по улицам в своем квадрате так: по одной туда, потом по следующей обратно, по следующей туда и так далее. Время от времени звонил какой-нибудь из наших телефонов:

– Нашел большой многоквартирный дом с голубым фасадом рядом с Олимпией, – говорил один из участников поиска.

– Какая улица? – спрашивали мы.

– Угол Лонгридж-роуд и Темплтон-плейс.

– Сколько этажей?

– …три, четыре, пять-шесть!

– Лонгридж-роуд, Темплтон-плейс, – повторял один из нас другому; другой находил пересечение на настенной карте, втыкал туда фиолетовую булавку и заносил данные – шесть этажей, голубой фасад и так далее – в таблицу, созданную Назом на компьютере. Иногда оба телефона звонили одновременно. Иногда ни тот, ни другой не звонил по нескольку часов.

В первый день часам к пяти в карту было воткнуто девять фиолетовых булавок.

– Поедемте посмотрим на них, – предложил Наз. – Я вызову нам машину.

– Завтра, – ответил я.

На следующий день к пяти часам у нас было пятнадцать зданий. Я отодвинул прибытие машины на шесть, но, когда подошло время, сказал Назу:

– Лучше подождать до завтрашнего утра.

– Как хотите. Пришлю другую машину к вам домой к девяти.

На следующее утро я позвонил ему в восемь тридцать.

– Лучше я поеду туда сам.

– Значит, встретимся там.

– Нет. Лучше я поеду один.

– Как вы узнаете, в каких местах смотреть?

– Я их все помню.

– Правда? – Голос Наза звучал недоверчиво. – Все точные расположения?

– Да.

– Поразительно, – сказал он. – Звоните по необходимости.

Всех расположений я, разумеется, не помнил. Но в течение последних двух дней я все больше и больше убеждался в одном: эти люди мой дом не найдут. Как бы хорошо я им его ни описал, как бы тщательно они ни искали, мой дом они не найдут по одной простой причине: этот дом не будет моим, если я не найду его сам. На второй день их поисков, к полудню, у меня не осталось никаких сомнений на этот счет.

Почему же тогда я не отозвал поисковую группу? – возможно, спросите вы. Потому что мне нравился этот процесс, нравилось ощущать, что в нем присутствует схема. Люди проделывают одни и те же, повторяющиеся действия – справляются с мобильными, ходят по одной улице туда, по следующей обратно, по третьей туда, останавливаются перед зданиями, чтобы позвонить, – в шести различных частях города. Зарывшись в квадрат улиц, они расшатают его изнутри, начнут работать резцом по избыточной материи; они страхом выманят мой дом наружу, словно загонщики, выманивающие из кустов фазанов у лорда на охоте – шестеро загонщиков, наступающие строем, отбивающие один и тот же ритм, копируя движения друг друга. В тот день я поначалу представлял себе, как наблюдаю за процессом сверху, расположившись высоко над городом, выхватываю взглядом людей Наза; на каждом нечто вроде значка, пятнышка, как бывает на полицейских машинах, чтобы полицейским вертолетам легче было выхватывать их взглядом. Представлял, как смотрю вниз и вижу их всех – плюс себя, седьмое движущееся пятнышко, то, как мои повороты в сторону и кругом вырезают, будто на гравюре, основную схему, которую воспроизводят остальные шестеро. Представлял, как смотрю вниз с еще большей высоты, с границы стратосферы. На секунду остановившись на улице, я почувствовал легкое движение воздуха вокруг лица. Я вытянул руки вперед ладонями кверху и почувствовал, как по правой половине тела вверх поползли мурашки. Мне стало хорошо.