Когда я был вожатым. Повесть

- Придется мне взять над тобой шефство,- говорила она снисходительно.

- Давай просто дружить,- предлагал я.

- Дружить? Это же отсталое понятие. Дружба двоих - отделяет их от коллектива. Дружба внутри одного коллектива противопоставляет его всему обществу. Нет, нет, вот шефство - другое дело. Здесь передовой помогает отстающему, и это на пользу всему обществу.

- Ну, София, это уже софизм, софистика, мудрствование лукавое! Как же это жить без дружбы?

И снова начинался наш спор.

После окончания кратких курсов пионервожатых он продолжился и словом и делом.

КАК МЕНЯ ИЗБРАЛИ ВОЖАТЫМ

Да, вожатым меня избирали, как теперь избирают председателей колхозов.

Конечно, такого правила не было, вожатые обычно назначались. После окончания курсов нас распределили по московским районам. Мы с Вольновой попали в Бауманский. Завом райбюро пионеров был здесь Павлик - так его все звали. Этот веселый парень, никогда не снимавший кепку, со всеми был на «ты», и любимое слово у него было: «Поддерживаю».

Когда Вольнова доложила ему свой план действий, Павлик весело сказал:

- Замечательно. Поддерживаю. Действуй!

И она принялась действовать. Отправилась в лучшую в районе опытно-показательную школу имени Радищева, взяла списки учащихся, отобрала отличников, в первую очередь детей коммунистов, и предложила им записаться в отряд.

- Кому же, как не вам, быть пионерами? Дети коммунистов должны быть примером для детей беспартийных родителей.

А учителям сказала:

- Всех ребят мы сразу охватить не сможем, я отберу тех, кого сочту нужным.

Так она создала пионерский отряд весьма разумно, действуя, как всегда, строго логично и продуманно.

Я же, как неисправимый романтик, поддался стихийному влечению сердца. Понравилось мне, что где-то в районе, в каком-то Гороховом переулке, в школе, которая держала рекорд по количеству разбитых окошек, собрался самостийный пионерский отряд имени Буденного! Совет отряда написал Павлику письмо - требование прислать вожатого «какой у вас самый лучший, а то не примем».

Вот к этим дерзким ребятам я и отправился.

Школа оказалась непривлекательной, обшарпанной. Переулок кривой, с выбитым булыжником. В начале его, у Садово-Черногрязской, стояли черные, закопченные котлы для варки асфальта и около них, одетые в грязное тряпье, копошились беспризорники.

Учителя встретили меня неласково.

- Мы считаем организацию отрядов при школе нецелесообразной,- сказал завуч,- будет отвлекать учащихся от занятий.

А ребята - еще круче.

- А почему ты пошел в вожатые? - спросил серьезный паренек, не умеющий улыбаться.

И десятки любопытствующих глаз уставились на меня со всех сторон.

- Да мне само слово понравилось. Важное, уважительное такое: вожатый, вожак.

- Расскажи о себе. Кто такой и почему к нам послали?

Пришлось рассказать о своем комсомольстве. Об участии в борьбе с бандитизмом. О том, как создавали мы первые ячейки на селе. Как боролись с кулаками. А потом приехали в Москву учиться, посланные комсомолом.

Это сразу все решило.

- Такой подойдет! Примем. Ставь на голосование.

- Нет, постойте,- заявил я,- теперь расскажите, кто вы такие. Может, вы мне не подойдете.

Ребята были озадачены.

- Костик, давай… Ты председатель совета отряда, тебе первому. Котову слово!

- Я сын рабочего,- сказал Костя.

- А мать - торговка! - тут же добавила девчонка, стриженная под мальчишку, и какой-то паренек показал жестом, что ей нужно отрезать язык.

- Ну и торговка, что же тут такого? Нам жить нечем. Отца моего беляки зарубили под Воронежем… Вот мать и торгует. У Перовского вокзала, в обжорном ряду, студнем… Кому нужно - пожалуйста!

Дружный хохот покрыл эти слова. Но сам Котов не улыбнулся.

- А ты кто? - спросил я стриженую.

- Я вожатая звена «Красная Роза», Маргарита.

- Бывшая Матрена,- пискнул узкоплечий, большеголовый мальчишка и тут же присел, получив от девчонки щелчок в макушку.

- Ну да, буду я еще носить поповское имя. Мне его без моего согласия дали. Хочу - и буду Маргаритой, и никто мне не запретит! А кто назовет по-старому, тот получит!

- Она вожатая, потому что у нее мать вагоновожатая! - пискнул опять маленький паренек и спрятался под парту.

На все эти шутки снисходительно поглядывал важный, толстый пионер в очках.

- Уйми своего Игорька, доктор! А то мы ему живо ежиков наставим.

- Почему он доктор? - спросил я.- Потому что в очках?

- У него отец тоже доктор.

- Доктор паровозов,- важно ответил толстяк.

- Просто слесарь по ремонту паровозов, это он важничает! - закричали девчата.

Выяснилось, что доктором прозван Ваня Шариков, вожатый звена «Спартак».

- У нас две Раи - одна маленькая, другая большая… Вот она, самая толстая. Из нее маленьких две получится.

- Рая-маленькая сама пришла, а большую папа привел.

- Чтобы похудела!

- Чтоб ее коллектив воспитал, а то она очень рыхлой растет… Одни мечты и никакой инициативы. А теперь время не то… не для таких.

- И две Кати у нас - одна беленькая, другая черненькая.

Всех я в тот раз не запомнил, конечно. Народец, как видите, разношерстный. В основном дети городской бедноты. Что же их собрало вместе?