Когда я назвал тебя Ангелом

Лина обернулась и прикусила губу. Парень крепко спал. А она устала, и ей тоже хотелось спать. Но вряд ли в такой обстановке это будет сейчас возможно. И просто кивнула:

– Конечно, идите…

***

Тело затекло. В голове шумело. Боль давила на лоб и виски. А во рту было сухо и противно.

Он ещё не успел открыть глаза и понять, где находится, но подозрительная ленивая мысль уже промелькнула. Его качает. Он куда-то едет.

Завозившись, хотел повернуться с одного бока на другой, и услышал незнакомый девичий голос:

– Стой-стой-стой! Аккуратно! Не двигайся! Упадёшь!

И через мгновение чьи-то небольшие тёплые ладошки подоткнули его спину.

С трудом разлепил глаза и повернул шею. Маленькое помещение с низким потолком и тусклым светом от большого светильника.

– Поворачивайся аккуратно, – проговорил голос. – Не вскакивай! – и вдруг спросил: – Тимофей?

– Тимофей, – разлепил сухие губы и как можно аккуратнее перевернулся сначала на спину, а потом приподнялся на локтях. – Ты кто? Мы где?

– В поезде, – бросила обыденно симпатичная девчонка среднего роста, убирая руки. Её светлые глаза серого цвета оказались почти на одном уровне с его плечом. – В купе. Ты на верхней полке. Осторожно! Вы с твоей бабушкой и её подругой на море едете, в Сочи… А я попутчица.

– Охренеть! – переварив информацию, спустя две секунды припечатал Тимофей. – Зимой?..

Она пожала плечами и улыбнулась. Потом повернулась спиной и ловко забралась на верхнюю полку напротив. Устроилась на животе и достала из-под подушки книгу:

– Вероника Александровна и… ой! Не запомнила, как зовут её подругу… Ну, в общем, они в вагон-ресторан пошли. Уже часа полтора назад. Скоро, наверно, вернутся.

Тимофей взъерошил и без того торчащие в стороны тёмные волосы, надул щёки и выпустил изо рта воздух:

– Пффф… Ладно, разберёмся… У нас есть вода?..

– Да, бабушка тебе минералку приготовила, – указала взглядом на стол, где стояла новенькая бутылка с водой. – Она у тебя очень заботливая, – девушка улыбнулась, – и весёлая.

– Угу, повеселилась в этот раз, – недружелюбно буркнул он и, чувствуя, как боль в голове перекатывается, словно шары на бильярдном столе, стал неуклюже спускаться вниз. Заметил, как она прикусила губу, чтоб не рассмеяться, и, встав на ноги, качнулся и плюхнулся на нижнюю полку. Дотянулся до воды, открутил пробку дрожащей рукой и, не морщась, опрокинул в себя почти половину.

Огляделся. На окошке висели чистые белые занавески. На улице темно. Ещё или уже?

– Вечер. Восемь по Москве, – сориентировала девчонка. А потом на всякий случай добавила: – 26 декабря…

– Спасибо. Как зовут тебя хоть?

– Можно просто Лина…

– Ангелина, что ли?.. – фыркнул.

– Да, но так меня почти никто не называет.

– Тимофеем меня тоже только бабушка зовёт… – отхлебнул ещё глоток. – И все остальные, когда накосячу… Так что можно тоже – просто Тима.

– Принято, – кивнула.

Он помолчал, а потом неловко спросил:

– Не знаешь, как я здесь оказался?

– Нет, вы уже ехали, а я недавно села в поезд. В Саратове.

Тима похлопал себя по карманам. Пусто. Бросил взгляд на вешалку, где висела куртка, и придвинулся, чтобы проверить карманы в ней. Тоже пусто.

Вот засада! Если он едет с бабушкой, то она и впрямь конфисковала у него документы, деньги и телефон. И носит это всё теперь в лучшем случае в своём ридикюле. А в худшем… Не хочется даже думать, куда она это всё припрятала!

За полуприкрытой дверью послышался шум.

У Тимы нет сейчас ни сил, ни здоровья, чтобы бросить их на выяснение обстоятельств. Но когда он придёт в форму, его родственникам мало не покажется!

Дверь распахнулась, и в проёме показались две импозантные старушенции в нарядных платьях с блёстками и стразами. Одна из них широко улыбнулась и радостно хлопнула в ладоши:

– Батюшки! Ожил!

– Воскрес! – вторила ей вторая.

– Ба!.. – недовольно отозвался внук, сверкая карими глазами. – Хватит издеваться! Здрасьте, баб Маш!..

– Здрааавствуй, Тимофей! – озорно протянула та. – Лучшей компании для отпуска и не придумаешь, правда, Вероничка?!

– Бабки! Признавайтесь, какую дрянь вы мне подсыпали, что я тут с вами сам по доброй воле оказался?! – грозно вопросил он.

– Боже упаси! – бабушка устроилась рядом с ним и положила свою тёплую руку ему на бедро. – Фу! Не дыши на меня перегаром!.. Твои заботливые родители никак не хотели отпускать меня в санаторий без присмотра. И ещё долго не могли решить, кого делегировать вместе со мной. А ты как раз под утро вернулся домой в таком состоянии, что был на всё согласен!

– Прям согласен? – посмотрел на неё недоверчиво.

– Ну, вообще-то, судя по тому, что тебя погрузили в поезд без сопротивления, тебя никто не спрашивал, – захихикала баба Маша.

– Ну, и мы не сопротивлялись, – меланхолично поддакнула бабушка. – Ты ж не будешь ходить за нами в санатории по пятам и зудеть, что в нашем возрасте можно делать, а что нельзя…

– Ой, ба!.. – он запустил пальцы в волосы и помотал головой, словно отказывался в это верить.

– Да ладно тебе! – баба Маша беспечно махнула рукой. – Ты едешь отмечать Новый год на море! Ты сам бы в жизни не собрался! И когда бы ещё тебе выпал такой шанс?!