Когда я падаю во сне

– Обычно это хороший знак, – продолжила Меган, – потому что за семейным достоянием тщательнее ухаживают. Согласно архивным исследованиям, изначально особняк был построен в середине восемнадцатого века, но потом его снесли и в тысяча восемьсот третьем году возвели новый дом, побольше, с каменным фундаментом, благодаря которому он простоял столько лет. – Она улыбнулась, но тут же приняла серьезный вид. – Правда, все остальное, кроме фундамента, сделано из дерева, и это плохо. Дом несколько раз перестраивался. В середине девятнадцатого века федеральный фасад заменили на греческий. После урагана «Хьюго» в восемьдесят девятом ремонтировали крышу, укрепляли колонны, крыльцо и трубы.

Она обошла дом и указала на дымоход, к которому были приколочены длинные доски, удерживающие кладку от неминуемого разрушения.

– Удивительно, что все это уцелело. Чистая удача.

Мы разглядывали облупившуюся краску и щербатые трубы. Я заметила на покосившемся крыльце остов полусгнивших качелей – скорбное напоминание о том, что эти развалины когда-то были жилым домом. На качелях хозяева любовались дубовой аллеей, баюкали младенцев, встречали гостей. Здесь погибла моя бабушка, а маму чудом вытащили из пожара. Карроумор – часть меня, но мне ничего не известно ни о нем, ни о семье, проживавшей на этой земле в течение многих поколений.

– В восьмидесятых годах мой муж собирался восстановить дом и нанял подрядчика, – откашлявшись, произнесла Сисси. – Они начали заниматься крышей и укреплением труб, но потом прекратили работы.

– Почему? – спросила Меган.

Сисси повернулась к молодой женщине, глядя как будто сквозь нее.

– Муж заболел. Он три года боролся с раком, и у него не осталось сил на дом.

– Простите, – смутилась Меган. – То, что он успел сделать, определенно помогло, иначе вряд ли бы от дома что-то осталось. Дерево прогнило, всюду плесень и голубиный помет. Наверняка здесь еще и грызуны. Сегодня я в дом не пойду – сначала нужно принять меры предосторожности. Хотя в окна я заглянула. Внутри кое-где сохранилась зубчатая лепнина и карнизы, их еще можно восстановить. Я даже разглядела несколько полос обоев на стенах.

Она посмотрела на нас, словно врач, готовящийся сообщить о неизлечимой болезни.

– Мне очень неприятно говорить об этом, ведь я фанат старинных зданий, но, выражаясь профессиональным языком, дом находится в аварийном состоянии.

Папа обнял Сисси за плечи:

– То есть?..

– То есть может рухнуть в любой момент. Один сильный шторм – и дом развалится. Если хотите сохранить хотя бы его часть, начинайте реставрацию как можно скорее. Все придется заменять – полы, стены, потолки, перекрытия, крышу. Буквально все. В вашем случае «реставрировать» означает «полностью перестроить». Речь идет скорее о создании копии, чем о восстановлении оригинала. – Меган грустно покачала головой и предостерегающе добавила: – Если все делать как следует, это обойдется недешево.

Сисси прижалась лбом к папиному плечу. Тот по-прежнему продолжал обнимать ее.

– Участок земли очень хороший, место для дома выбрано отлично. В библиотеке Конгресса есть чертежи и планы по многим старинным особнякам Южной Каролины и всей страны, а еще у них имеется архитектурная визуализация и ландшафтная съемка за периоды начиная с тридцать третьего года. Если вы решитесь на реставрацию, ими можно будет воспользоваться.

– Есть какие-то другие выходы кроме продажи земли застройщикам? – уточнил Беннетт.

Меган сделала такое лицо, будто он предложил ей отпилить ногу перочинным ножом.

– Идти к застройщикам – самое последнее дело. Участок может выкупить Федеральная лесная служба, чтобы защитить землю от строительства. Хороший пример – плантация Тибвин в Маклелланвилле. К сожалению, из-за пожаров на западе у лесной службы очень мало денег. Надо сказать, усадьба в Тибвине была в неплохом состоянии, и это повысило стоимость участка. Правда, между нами, они предпочли бы, чтобы дом просто рухнул, ведь содержать его – дополнительные расходы и ответственность, к которым лесная служба не готова. Поэтому развалины Карроумора им без надобности. Их интересует только земля. – Меган выглядела искренне расстроенной. – Мне очень жаль, что не могу сообщить вам ничего обнадеживающего.

Мы поблагодарили ее и распрощались. Меган сменила ботинки на изящные туфли-лодочки, села в джип и уехала.

– И что дальше? – спросила я.

Все смотрели на дом, почерневшую крышу и покосившееся крыльцо, словно могли найти там ответ на мой вопрос.

– Подождем, когда твоя мама придет в себя, и расскажем ей о всех вариантах, – предложила Сисси. – А потом решим, как поступить.

Я кивнула, и мы разошлись по машинам, чтобы вернуться в город.

– Да, такого мы не ожидали, – разочарованно протянул Беннетт.

Мне понравилось это «мы», но я была слишком подавлена, чтобы поддержать разговор.

– Подозреваю, застройщики знали о плачевном состоянии дома еще до того, как заявились к Сисси. Теперь мы тоже в курсе.

Я кивнула и отвернулась к окну.