Когда я убью дракона

Черная Скала с башней принцессы на своей вершине. Скала испещрена гротами, и в одном из них заметно движение. Это дракон. Теперь его видно вблизи – огромное и могучее создание расправляет крылья и отталкивается от края грота, начав кружить над своим домом, который в то же время и тюрьма.

Зеркало треснуло и осколки утонули, картинка исчезла. Иллизорий удовлетворенно кивнул: зелье получилось хорошим, не искажающим истину. Он положил второй кусочек драконьей кости в варево.

– Покажи его предпоследний дом!

Поверхность снова обратилась в твердую зеркальную гладь, но на этот раз почему-то черного цвета. Иллизорий уже успел разочароваться в качестве зелья…

Но вдруг черноту разрезал поток света. Это драконье пламя во тьме какого-то подземелья. Свет озаряет почерневшие от копоти стены и уже знакомого дракона… но он там не один. За то мгновение, пока струится поток огня, становится видно еще двоих драконов поменьше, прежде, чем тьма смыкается вновь.

Когда зеркало снова треснуло, Иллизорий возликовал. Все происходит быстрее, чем он полагал! Теперь нужно хорошенько обдумать следующий запрос, чтобы не тратить ингредиенты впустую. Когда третий кусок драконьей кости оказался в котле, маг приказал:

– Покажи, его путь из подземелья к Черной Скале!

На этот раз во тьме мерцают не меньше десятка источников пламени, но то лишь факелы в руках солдат и посохи в руках двух придворных волшебников. Знакомый дракон закован в цепи и прижат к широкой платформе, которая с грохотом выезжает из подземелья на холодный ночной воздух. Эти улицы легко узнать даже ночью, даже сквозь поблескивание сферы невнимания, которая окружает всю процессию. Высокие, красивые каменные здания выстраиваются в ряд вдоль широкой улицы, мощенной небесно-голубым мрамором.

Довольный маг даже подпрыгнул от счастья! Он наконец нашел то, что искал! И оно находилось в самом неожиданном месте – прямо под Королевским дворцом.

– Это… Иллизорий! Тут такое дело… – донеслось сверху – Твое облако капало-капало… и накапало мне полную грудную клетку воды!

Маг раздраженно вздохнул.

– Ха, если сейчас прямо подо мной развести огонь, то из меня получится неплохой супец! – продолжал Веткоцеп – И даже тарелка не нужна – я сам себе тарелка! Ха-ха! А вместо ложки можешь использовать мою лопатку!

Решив, что после столь важного открытия можно отвлечься на одну мелочь, Иллизорий поднялся в припарировочную. Когда внутренности гоблина были избавлены от воды и выращены заново, чародей отправил его восвояси. На прощание тот поблагодарил за все прочитанные книги и пообещал принести свет знаний своему народу. А ведь и правда, речь Веткоцепа сильно изменилась за время лежания на столе без печени и ребер!

Иллизорий вернулся к котлу. На столе лежали две склянки с волосами разного цвета. Светлые волосы его сейчас не интересовали, так что он взял и вытряхнул в котел два толстых черных волоса. Когда зеркальная поверхность зелья вновь затвердела, Иллизорий увидел, как по холму быстрой и уверенной трусцой поднимается широкоплечая фигура его новой знакомой женщины-орка.

III.

Тардла снова напала на след. Ее путешествие продолжалось уже неделю, и она заметила, что стала худеть, питаясь раз в день, если не реже. Но для орка такое было нормой, ведь ее народ славился своим умением выслеживать цель, что часто подразумевало длительные походы через леса, степи и горы. И если в найти пищу в лесу для орка не проблема, то со степями и горами сложнее. Но все тяготы долгого похода для Тардлы являлись лишь мелкими неудобствами, ведь в своем племени она была лучшей из лучших.

Девочки вообще рождались у орков нечасто. Может быть, это и было причиной, почему сей народ ценил силу превыше всего остального. Малое количество потенциальных матерей буквально не оставляет девочке выбора, кроме как быть женой самого сильного орка в племени и нарожать для него десяток-другой будущих воинов. Но Тардла с самого начала отличалась от других девочек. Любая маленькая орочиха уже в детстве сильнее любого человеческого ребенка, но так вышло, что Тардла уже в утробе матери была крупнее своих четверых братьев. Когда в очередной день в детояме мальчишки хотели поиздеваться над ней, то как правило возвращались домой без одного из (или всех) клыков. Когда начались охотничьи тренировки, она с упорством влезала в толпу мальчиков, а тот, кто подмечал, что ей здесь не место, тут же получал по голове предметом, схожим по твердости с орочьей черепушкой.