Когда я уйду

— Она сама нашла тебя, Джесси. На прошлую Пасху. Ты хорошо ее знала. И она тебя очень любила…

Глаза Люка наполнились слезами. Джесси все поняла. У нее задрожал подбородок.

— Натали… Натали была моей мамой?

— Да, дорогая.

Люк погладил ее по вздрагивающему плечу. Хоть бы никакой аппарат не запищал, а то в палату мигом набегут доктора.

— Но почему она мне не сказала? Мы же могли побыть вместе. Мне так хотелось спросить…

— Знаю, Джесси. Отвечу, на что смогу. Но твоему отцу известно больше.

— Постойте, так он знал? Все это время?

— Извини, я без понятия.

— А мой родной папа? Тоже умер? Отец дождался, пока все умрут, чтобы сказать мне?

— Нет, Джесси, твой папа жив. Доктор Нил хранил все в тайне потому, что думал о тебе и заботился. Не сердись на него. Я хотел сказать тебе до операции… Я — твой отец.

— Что? Вы с Натали? Сколько же вам было… Подождите, выходит, Мэй — моя сестра?

— Да, Джесси. А Уилл с Клейтоном — твои братья. Они все тебя обожают. И бабушка Терри тоже. Она будет твоим донором.

— Господи, в голове не укладывается… — Джесси часто заморгала, прогоняя слезы. Сил у нее не было даже на то, чтобы поднять руку. Люк схватил с тумбочки упаковку с носовыми платками и промокнул ей глаза. — Ведь это же чудесно, правда?

— Просто невероятно, милая.

— Как бы мне хотелось знать все до того, как Натали умерла… Хоть бы раз ее обнять, зная, что она моя мама…

— Понимаю. — Люк вытер ей со щек мокрые дорожки. Глаза Джесси почти закрывались, совсем как у Клейтона, мужественно борющегося со сном. Пожалуй, с письмами стоит подождать. — Давай так: ты отправляйся на операцию, пусть тебе пересадят новую, почти непользованную почку, а потом мы обо всем поговорим. Ладно?

— Ладно. Мистер Ричардсон…

— Джесси! Теперь тебе придется называть меня Люк.

— Люк. — Ее губы дрогнули в улыбке. — Если я не вернусь, как думаешь, она ждет меня? На небесах?

— Не уверен… — Надо солгать. Он же солгал Натали. А теперь надо утешить дочь.

В палату без предупреждения ввалилась толпа медиков. Последним шел Нил. Что ж, время вышло.

Люк не знал, что сказать дочери, с которой они могут и не увидеться. Ну, не верил он в рай, да и в Бога не верил. Но тут подумал о Натали и ее письмах. Что ж, она правда жила в них. И если у нее получилось найти свою дочь однажды, кто знает, вдруг она сделает это снова…

Он склонился над дочерью и провел рукой по темным волосам.

— Если будет возможно, она обязательно тебя разыщет. Не сомневаюсь.

Люк поднялся и отошел в сторону, смаргивая слезы, чтобы не заметил Нил.

— Пора. — Тот встал рядом с Люком. Вместе они наблюдали за тем, как персонал отсоединяет провода. — Все успели сказать?

— Да. Только про письма не успел. — Он посмотрел на Джесси. Она справится. Все будет хорошо. — Отдам ей завтра.

Люк пропустил вперед врачей, катящих койку с Джесси, и доктора Нила, затем достал из-под стула коробку с письмами. Поплутав по коридорам, он все-таки нашел комнату, где дожидался разговора. Его место по-прежнему пустовало. Люк сел и поставил на колени коробку. Накатил эффект дежавю. Он все время чего-то ждал с тех пор, как умерла Натали. Ждал писем с указаниями, ждал, когда хоть немного уляжется скорбь, когда Мэй снова улыбнется, когда Уилл опять почувствует себя частью семьи, когда Клейтон уснет без телефона в руках, а Энни решится на новую жизнь…

Люк откинулся на спинку и закрыл глаза. Новости будут через несколько часов. Он ждет в последний раз. С завтрашнего дня жизнь продолжается.