…Прямо, думал – я одно – быть бы живу, Прямо, думал – до нутра просолюся!А мотались мы тогда по Алжиру С делегацией ЦК профсоюза.Речи-встречи, то да се, кроем НАТО, Но вконец оголодал я, катаясь.Мне ж лягушек ихних на дух не надо, Я им сукиным детям, не китаец!Тут и Мао, сам-рассам, окосел бы!Быть бы живу, говорю, не до жира!И одно мое спасенье – Консервы, Что мне Дарья в чемодан положила.Но случилось, что она, с переляку, Положила мне одну лишь салаку.Я в отеле их засратом, в «Паласе»Запираюсь, как вернемся, в палате, Помолюсь, как говорится, Аллаху И рубаю в маринаде салаку.А на утро я от жажды мычу, И хоть воду мне давай, хоть мочу!Ну, извелся я!И как-то под вечер, Не стерпел и очутился в продмаге…Я ж не лысый, мать их так! – Я ж не вечен, Я ж могу и помереть с той салаки!Вот стою я, прямо злой, как Малюта, То мне зябко в пинжаке, то мне жарко.Хоть дерьмовая, а все же – валюта, Все же тратить исключительно жалко!И беру я чтой-то вроде закуски, Захудаленькую баночку, с краю.Но написано на ей не по-русски, А по ихнему я плохо читаю.Подхожу я тут к одной синьорите:– Извините, мол, ком бьен, Битте-дритте, Подскажите, мол, не с мясом ли банка?..А она в ответ кивает, засранка!И пошел я, как в беспамятстве, к кассе, И очнулся лишь в палате, в «Паласе» – Вот на койке я сижу нагишом И орудую консервным ножом!И до самого рассветного часа Матерился я в ту ночь, как собака.Оказалось в этой банке не мясо, Оказалась в этой банке салака!И не где-нибудь в Бразилии «маде», А написано ж внизу, на наклейке, Что, мол, «маде» в СССР, В маринаде, В Ленинграде, Рупь четыре копейки!…Нет уж, братцы, надо ездить поближе, Не на край, расперемать его, света!Мы ж им – гадам – помогаем, И мы же Пропадаем, как клопы, через это!Я то думал – как-никак заграница, Думал память, как-никак, сохранится.Оказалось, что они, голодранцы, Понимают так, что мы – иностранцы!И вся жизнь их заграничная – лажа!Даже хуже – извините – чем наша!