Когда я вернусь

– Ясно. Куда? – спросил он, поняв, что я не намерена разговаривать. А когда понял, что едем мы в Яму, поджал губы и выругался. Подозреваю, что мог бы и высадить, но только жаль было трудов, потраченных на водружение груза на заднее сиденье. Таксисты вообще этот район недолюбливали, и их вполне можно было понять.

Таксист остановился напротив офиса Марича. С багажом на этот раз пришлось управляться самой, но месяцы, проведенные с Забелиным, научили меня загружать и выгружать и не такое. Я нащупала в сумке ключи и открыла дверь. Обычно она не запиралась – Серба в Яме уважали настолько, что никогда бы не посмели войти сюда в его отсутствие, а уж тем более что-то отсюда вынести. Но после его исчезновения я сочла за благо все-таки ее запирать. Не из-за опасений за сохранность имущества, а скорее из желания оставить это место только себе. Закрыть на ключ его не просто с улицы, но больше даже внутри себя.

Я занесла покупки внутрь. Тут даже пахло по-особенному. Будто Марич только что встал из-за стола и вышел на улицу, чтобы вскоре вернуться на свое рабочее место.

Я села на его стул и уставилась в пустоту. Посидела так какое-то время, прежде чем начала возвращаться в реальность. «Неплохо бы пыль протереть», – подумала я, глядя на стол перед собой. Но первым делом хотелось повесить доску. Подходящее место было прямо позади моего рабочего места. Хотя, конечно, еще лучше она бы смотрелась рядом со столом Владана, но насколько ему понравится моя идея, угадать было сложно. Скорее всего, он просто посмеется надо мной и скажет, что пора завязывать с кинематографом, ведь жизнь часто куда интереснее фильма. Начать было решено с малого и преобразить собственное рабочее место. Но сперва я вынула из пакета остальные покупки, которые были неотъемлемыми атрибутами офисной жизни, но почему-то напрочь отсутствовали здесь.

Наконец я сняла защитную пленку с доски, приставила ее к стене и определила подходящую высоту, на которую ее стоило бы повесить. Тут-то и поняла, что вешают доски на гвозди. Их у меня, разумеется, с собой не было. Как, впрочем, и молотка. Я хорошо знала содержимое шкафов в помещении нашего сыскного агентства, но все-таки решила проверить – может быть, я просто не обращала на инструменты внимания, или они сами вдруг материализовались, узнав о моей стойкой в них потребности. Пусто. Что ж, придется сбегать в квартиру Марича – там они точно есть.

Я вышла на улицу и припустила было в сторону его дома – он был совсем рядом, но заведение колоритной толстухи Тамары было еще ближе, прямо напротив. Вскоре после моего появления на улице дверь бара открылась и она вылила что-то из ведра прямо в грязную кучу из снега и прошлогодних листьев.

– Опа! – крикнула она, разогнувшись, а я резко остановилась. – Куда это мы торопимся?

– У тебя молоток есть? – попытала счастья я, раз уж проскользнуть незамеченной не получилось. Я не имела ничего против общения с Тамарой, просто сейчас уж очень хотелось завершить начатое как можно скорее.

– Есть, – нараспев ответила та. – У меня и топор есть.

– А топор-то зачем? – удивилась я.

– Алкашню гонять, – засмеялась Тамара, а я не поняла, шутит она или говорит всерьез.

– Топор не надо, а вот гвозди поищи, – добавила я, когда мы вошли внутрь.

– Что ты там затеяла?

– Небольшие перемены, – улыбнулась я.

– Перемены – это хорошо, – согласилась она, тяжело вздохнув. – Особенно когда они к лучшему.

– За неимением хороших, творю собственные, – пожала я плечами.

– Давай борща? – предложила она совсем другим тоном. – Пока ты у меня единственная посетительница.

– А давай, – я вдруг поняла, что сильно проголодалась. Тамара поставила передо мной тарелку и корзиночку с хлебом. Борщ был очень хорош, и я, конечно же, некстати подумала о том, что Маричу он бы тоже непременно понравился. Он вообще здешнюю стряпню очень любит.

– Как ты? – спросила она, внимательно наблюдая за тем, как пустеет моя тарелка, ловя каждое мое движение. Так смотрят на тех, кого не видели очень давно, будто пытаются поймать во взгляде какие-то перемены.

– Он скоро появится, – произнесла я очень медленно, с трудом сдерживая подступающий к горлу комок. Я сама не поняла, был ли это вопрос или утверждение.

– Каждый день молюсь, – вздохнула толстуха и приложила ладонь к своей внушительной груди. – А сегодня снился он мне. Будто пришла я утром сюда, только дверь за собой прикрыла, а следом кто-то заходит. Оборачиваюсь – мужчина. Волосы длинные и борода. Не сразу признала его во сне, представляешь? А как поняла, так бросилась к нему, обняла и все щупала его, знаешь, словно убедиться хотела, что это не сон…

– И проснулась? – догадалась я, когда она замолчала, не закончив.

– Будильник прозвонил, будь он неладен! – махнула рукой Тамара. – Но такой сон был, словно явь. Так что дело говоришь, Полинка, он скоро появится!