Когда я вгляделся в твои черты (СИ)

Они проговорили полночи. Браун заметно ободрился и начал с теплом отдаваться воспоминаниям. К рассвету оба уморились и легли. Дом накрыла умиротворяющая тишина.

― Хах, я всё-таки был прав, ― с сонной улыбкой произнёс вдруг Райнер.

― Ты о чём?

― Что на моём месте ты поступил бы так же. Спасибо.

Эрен покинул дом Брауна лишь в середине следующего дня, удостоверившись, что друг в относительно хорошем настроении и не потянется вновь глушить переживания алкоголем. Идти домой не хотелось, а заняться было нечем, и он решил заскочить на полчасика в ресторан Рафаэля, чтобы проведать Зика: брат остался работать в аспирантуре своего факультета, но иногда помогал отчиму в ресторане, чтобы подзаработать больше денег.

— Сегодня вроде тихо у вас, — заметил Эрен, когда вышел вместе с братом покурить на террасе.

— Так жара ведь. Все мотаются за город или сидят по тенькам в парках. — Зик задумчиво почесал бороду. — Слышал, ты хорошо окончил год, поздравляю: в школе раздолбай такой был, а тут на тебе! Ещё и на какие-то лекции по мировой художественной культуре вписался… Чего это на тебя нашло?

— Наверное, я просто… понял, что хочу говорить с некоторыми людьми на одном языке.

— Ты про ту бабульку, у которой волонтёрствовал? Ей вроде отсутствие у тебя тонкого вкуса никогда не мешало питать родительские чувства.

— Не знаю, зачем мне это понадобилось именно сейчас. Уже и того человека-то рядом нет.

— А-а, я понял, — протянул Зик с ехидной ухмылкой, — дело в бабе. Лучше не трать время на подобные пустяки! Если она тебя не ценила тупым, то умным тем более не заслуживает.

— Так дело в том, что и тупым ценила. Я просто идиот. Торгуюсь с судьбой, подсознательно питая надежду, что если буду стараться в пустоту, это что-то изменит.

— Однако рядом её всё же больше нет… Ладно, хорошо, что хотя бы всё понимаешь. В противном случае, это означало бы, что ты так и остался тупым! — Он гулко захохотал.

— Уж что может быть тупее ебучей жидкой бородёнки, которую ты отпустил? — Эрен насмешливо скривил брови и выпустил густую струйку дыма. — Она такая омерзительно белая: ты с ней похож на обезьяну-извращенца.

— Что за детский лепет обиженной мелюзги? Я так выгляжу старше и солиднее. Девушкам вообще-то нравится.

— Да ничего им не нравится. Только во время орального секса колется.

— Тоже мне, экспертное мнение подъехало! — Зик со всей силы вдавил окурок в балюстраду и бросил в урну. — Какая же ты всё-таки уже взрослая дылда, мелкий. Я порой забываю…

— Мне и самому слабо верится, что аж до двадцати дожил.

— Спасибо, что зашёл. Рад был повидать твою настырную харю!

— Взаимно, борода.

Обнявшись, братья разошлись. Разморённый жарой город медленно прятал за домами закатные лучи, шум пыльной листвы слышался всё отчётливее рёва автомобилей. Эрен гладил взглядом каждый домишко, каждую ограду и цветущий кустарник, надеясь, что новостройки не сумеют убить подлинное очарование родного края: «Наверное, это очарование умрёт с последним дирижаблем. Хорошо, что все они до сих пор на ходу».

В палисаднике у дома вовсю цвели фрезии, розовые кусты, нарциссы и гиацинты с разноцветными шапочками. Эрен вспомнил, как малышом носился вдоль грядок и клумб с крохотной жёлтой лейкой, чувствуя себя невероятно важным, что помогает маме сажать цветы. Улыбнувшись, он переступил порог и устало сбросил кеды в прихожей. Прошёл в гостиную — отцовское святилище, где старший Йегер поклонялся вечернему просмотру телевизора и болтовне с родственниками по домашнему телефону: он обожал это старьё всей душой, ведь оно было «как в американских сериалах» — с автоответчиком и определителем номера; даже мобильные телефоны были не в силах заставить его предать любимый древний аппарат. На узком бирюзовом дисплее светилось напоминание об одном не прослушанном сообщении. Эрен без интереса включил его, и бабуля Йегер радостно оповестила, что купила на распродаже потрясающий электрический чайник.

Плюхнувшись на диван, Эрен стал от скуки щёлкать старые сообщения, и в его уши вливались захватывающие истории о новых рецептах, походах в лес, последних деревенских сплетнях и жалобы на старческие болячки. Они почти убаюкали его, пока из недр проводов не донёсся сладкий голос полузабытого призрака:

«Привет, Эрен».

Словно маленький кулачок внезапно постучал к нему в дверь. В грудь вонзился острый нож упоительного страха. Эрен в растерянности поглядел на телефон и не мог пошевелиться.