Когда я закрываю глаза

Последние три дня были очень изнурительными. Я даже не задумывалась, правильно ли я прощаюсь с Сэмом в школе. Обычно мы быстро обнимались или махали друг другу. Но теперь, стоя перед ним, я задалась вопросом: а что вообще между нами происходит? Мы встречаемся? Нет? Если да, прощаться надо по-другому.

Сэм не уверен в чувствах? Я не уверена?

Нет, я была уверена. Не хотела сомневаться.

Я ни в чем не сомневалась, даже когда Йонас и его прихвостни следили за нами с другого конца коридора и тыкали пальцами.

Наклонившись, я поцеловала Сэма. Легко, нежно, мне казалось, что так правильно. Смешки и отвратительные рвотные звуки ничего не меняли.

Сэм опешил, залился краской. Но его глаза лучились счастьем.

– До скорого, Нор. Я рад.

Храня внутри то теплое ощущение, которое испытывала рядом с Сэмом, я пошла к шкафчику. Там крутились Элла, Тим и Йонас.

У шкафчика я глубоко вздохнула, игнорируя их язвительные комментарии. Сейчас будет история, мне нужен учебник. Вокруг было суетно, дверца громыхнула, и я занервничала. Разве я не закрывала шкафчик?

Увидев, что случилось, я забыла, как дышать. Что они натворили! Повсюду мед. Им были измазаны стенки шкафчика, он стекал по ним, пачкая учебники. Все испорчено. Краем глаза я заметила что-то темное, повернула голову и увидела слова, которые кто-то вдобавок ко всему намалевал черным маркером на дверце шкафчика.

Шлюха.

Лицемерка.

Предательница.

Подстилка.

Неудачница.

Ты – ничтожество.

Сгинь.

И так вкривь и вкось. Тут же висели фотографии обнаженных женщин, испражнений, мусорных свалок, грязных оборванцев – и ко всем прифотошоплено мое лицо.

Слезы хлынули у меня из глаз, и я ничего не могла с этим поделать. Учебники не спасти.

И мое самообладание тоже. Хлопнув дверцей шкафчика, я кинулась прочь – смех Йонаса и других подстегивал меня. Ноги будто превратились в желе, в горле жгло, я почти ничего не видела – просто бежала в сторону кабинета музыки.

Я догнала Сэма, он еще не успел войти в класс. Заметив меня, он пошел навстречу, раскинув руки, и я упала в его объятия, вцепилась в него мертвой хваткой, потому что ноги уже не держали. Я плакала, рыдала.

– Нор, что случилось? – донесся до меня голос Сэма. Он успокаивающе гладил меня по спине. Но ответить ему я не могла. Дыхания не хватало.

– Что-то болит? Пожалуйста, скажи, – просил Сэм в отчаянии, но я только помотала головой.

Мне нужно несколько секунд.

Наконец, я сумела выдавить из себя несколько слов.

– Я думала, что продержусь дольше. Думала, что я сильнее…

– Знаю, – прошептал Сэм, и я не сомневалась, что он говорил правду. Он прекрасно понимал, что я имела в виду.

Да, я отдавала себе отчет, что с каждым разом будет только хуже и тяжелее, но не представляла, как сильно меня это заденет.

– Они измазали медом мой шкафчик. Все, что было внутри, теперь испорчено, все липкое. Повсюду непристойные слова. Не хочу говорить, какие именно, – я медленно отстранилась от Сэма, шмыгнула еще раз. Плакать сил больше не было.

– Отвезти тебя домой? – Сэм смотрел очень серьезно. Казалось, его взгляд потемнел от ярости. Он злился на других, не на меня.

– Нет. Я останусь. Хватит с них того, что они видели мои слезы.

– Нор, мы…

– Нет! – Я схватила его за руки. – Сейчас вернусь в класс и выскажу, что о них думаю. Но до этого загляну к директору и расскажу ему обо всем. Я так этого не оставлю. Я не позволю им победить.

– Хотелось бы мне верить, что после похода к директору все прекратится, но, увы, это не сработает.

– Промолчим – лучше не станет, Сэм.

– Зато не станет хуже.

Я обхватила его лицо ладонями и робко улыбнулась. Наверное, зареванной я выглядела просто ужасно. Но мне все равно.

– Надо попытаться, Сэм. Мы такие же ученики, как и они. Об нас нельзя вытирать ноги. Найдутся учителя, которые нас выслушают.

– Нет. Никто нам не поверит. Никто не вызовется свидетелем. Их слово против нашего, – тихо объяснил Сэм.

Я громко всхлипнула – он ведь прав.

– Нет, ошибаетесь. У вас есть свидетель.

Сэм изумленно вскинул голову, я обернулась. Кто же это сказал?..

– Тим? – пролепетала я.

Он стоял поодаль, засунув руки в карманы, и печально смотрел на нас.

– Мне очень жаль. Знаешь, после той аварии… Кое-что изменилось. Мне больше не хотелось быть таким. Не хотелось делать вид, будто не было ничего плохого в том, чем мы занимались, – он покачал головой. – Не понимаю, как все это могло произойти.

– А как же Йонас, Элла и другие?

– Да пошли они. И Элла тоже, – он со вздохом взъерошил волосы. – Она меня не любит. Я просто ее аксессуар, не больше. И сомневаюсь, что она мне вообще нравилась. Надо ли продолжать эти отношения.

Я прерывисто вздохнула, обдумывая слова Тима.

– Правда, простите меня. Ты, Нор, – Тим перевел взгляд на Сэма. – И ты, Сэм.

Несколько секунд мы с Сэмом просто смотрели на Тима. Затем я подошла к нему и протянула ему руку. С улыбкой. Признать ошибку и извиниться очень трудно. Трудно и требует большого мужества.

Он пожал мою руку.

– Спасибо тебе.