Когда Йараманга улыбается

В один прекрасный день он исчез с Ардебы, а через некоторое время объявился на Наронге в княжеском дворце в роли главного повара. Вот уже тридцать лет, как этот суровый, озлобленный на весь свет мужчина, служит здесь.

Мать князя джа Махаони не нарадуется, как умело этот сухощавый, с резкими движениями ардебец руководит жизнью кухни. Князь Веланпур тоже доволен: он любит необычные и разнообразные блюда, а по части необычности стола с Ирваном никто и не пытается соперничать.

Свободные повара относятся к Ирвану с безразличием, но поторапливаются, когда тот повышает голос. Только рабы и рабыни, приставленные к кухне, ненавидят его. К ним Ирван не испытывает ни жалости, ни пощады. Это и понятно: если один умрёт под розгами, на его месте появится другой. Невольничьи рынки Ароу-Доу поставляют товар круглый год.

Ирван поджал губы. Рилави, самая красивая из рабынь, потянулась за подносом и задела кастрюлю с кипящим маслом. Нечеловеческий вопль огласил кухню.

– Растяпа! – выругался главный повар.

Несколько рабынь бросились на помощь.

– Прочь, собаки! – заревел Ирван. – Занимайтесь своим делом!

Свободные повара не шелохнулись. Они знали, что если даже произойдёт землетрясение или на остров обрушится ураган, Ирван не позволит им оторваться от работы.

– Дети ехидны! – негодовал ардебец. – Так и норовят бросить работу! Палва, проводи её в рабский дом, да побыстрее.

Рабыня поддержала стонущую подругу и вывела вон.

– Эй, Палва! – крикнул Ирван вдогонку. – Отведёшь её – сразу назад!

Рилави прижала изуродованную руку к животу, боясь прикоснуться к обожжённой коже. Кроме боли для неё ничего не существовало.

– Князь с меня голову снимет, собаки, если не успеем к сроку. Пошевеливайтесь!

Невольницы бросились собирать масло с пола.

– Кем же её заменить? – спросил себя Ирван, обводя взглядом оставшихся рабынь.

Те с надеждой вытянули шеи, устремив на хозяина кухни нетерпеливые глаза.

– Мелуя! – сказал Ирван.

Невольница от радости подскочила на месте и принялась торопливо вытирать руки о передник.

– Нет, не ты, – охладил её пыл Ирван.

Глаза Мелуи потускнели.

Плохо не угодить князю, размышлял главный повар. Веланпур любит красивых девушек, и если служанка ему не понравится…

Ардебец оглядел возможных претенденток. Они замерли в ожидании. Только новенькая опустила лицо и тёрла мраморные плиты.

– Ты! – указал на неё пальцем Ирван.

Девушка подняла голову.

– Чего уставилась? – рявкнул главный повар. – Бегом в рабский дом переодеваться и мигом сюда.

Ирван смотрел на невольницу и думал: не ошибся ли? Голубые, широко распахнутые глаза; овальное лицо с аккуратным носом и чёрные волосы, заплетённые в тяжёлую косу. Да, Веланпур будет доволен.

– Быстрее! – поторопил ардебец. – Джа Махаони в отъезде, князь ужинает в кабинете.

В дверь постучали, и в роскошный кабинет князя ступила юная девушка с тяжёлым подносом. Она направилась к столу чёрного дерева, украшенному изумительной инкрустацией из перламутра и слоновой кости.

Правитель стоял спиной к двери, заложив назад руку. Другой он почёсывал затылок любимому попугаю. Кеа поднял жёлтый хохолок и вывернул голову набок, подставляя её для почёсывания. От удовольствия попугай закрыл глаза.

Такелия поставила блюда и налила в бокал вино.

– Приятной трапезы, джар-рен, – сказала девушка, направляясь к двери.

– Стой, – голос служанки был Веланпуру незнаком.

Князь повернулся к рабыне, разглядывая новенькую. Её глаза, опушённые густыми ресницами, глядели настороженно. Золотисто-смуглые руки с браслетами перебирали поднос. Струящиеся складки тёмно-синего шёлка обрисовывали фигуру, а из-под отделанной серебром канвы платья виднелись лёгкие кожаные сандалии.

– Как тебя зовут?

– Такелия, – ответила рабыня.

Веланпур подошёл ближе, взял за плечи и повертел её в стороны, разглядывая будто куклу.

– Ты мне нравишься. Мой управляющий знает толк в рабынях.

– Я не рабыня! – прошептала служанка.

– Вот как? – расхохотался князь. – А кто же ты?

– Дочь купца Рангема с острова Тукомбы.

– Ты БЫЛА дочерью купца Рангема с острова Тукомбы, – Веланпур сверкнул белозубой улыбкой и опустился на ложе возле стола. – А теперь ты предмет обстановки моего дворца, и не самый худший.

Князь взял с узорчатой тарелки истекающий соком кусок дыни и глянул на невольницу.

– Что насупилась? – спросил он. – Непривычно быть рабыней? Все сначала упорствуют, а потом нравится.

– Мне не понравится, джар-рен. Я…

Веланпур не дал договорить.

– Помолчи, – повысил он голос, и со смехом продолжил: – Какой смысл бунтовать, если ничего не изменишь? Теперь ты не джа. Такова твоя судьба.

– Такова не моя судьба, а такова твоя воля.

– Для тебя это одно и то же, – вновь сверкнул белоснежными зубами Веланпур. – Самые упрямые со временем становятся самыми преданными.

– Боюсь тебя разочаровать, князь, – ответила Такелия, опустив глаза.

– Да? – поинтересовался хозяин острова и тряхнул чёрными волнистыми волосами. – Надо будет спросить Демира, за сколько он тебя купил.

– Меня невозможно купить.

– Любопытно, – удивился джар, слизнув дынный сок. – Но ты же здесь?

– Это ни о чём не говорит.