Когда идет снег (СИ)

Деревце стояло в нескольких десятках метров от них.

Шли медленно и осторожно, как по минному полю. Постоянно оглядывались.

Подойдя к дереву, Старик ударил по березе один раз топором и замер.

— Вроде не бежит, — тихо произнес он.

— Руби, я смотрю.

Через несколько минут приволокли срубленное дерево обратно. Корней рубил ствол, Старик внимательно смотрел по сторонам.

— Значит, нам по компасу через реку? — спросил Корней.

— Да.

— Будем ждать, пока она замерзнет?

— Да.

— Сколько это дней?

— Не знаю. Как льдом покроется, попробуем на животе переползти.

— Ясно, — сказал Корней, сложив несколько поленьев, — поджигай. Я думаю, разгорится.

Старик достал из кармана зажигалку и сел возле сложенных домиком дров. Как только загорелся небольшой огонек, Корней тут же поднес к нему ладони. Сидели, уставившись на огонь. Костер разгорелся, и пришлось немного отодвинуться. Жар приятно расползался по телу.

Минут через пять Старик встал, потянулся и посмотрел в сторону. Зверь несся с большой скоростью, поднимая за собой столбы снега.

— На дерево! — закричал Старик.

Медведь подбежал к ели Старика, залез на нее метра на два и сполз вниз.

— Черт! Да что же делать-то!

Старик ругался и психовал. Ветки на его дереве тряслись. Корней наоборот был спокоен, сидел молча, чувствовал себя обреченным.

Еще одну ночь тут я не вынесу. Надо что-то придумать. Должен же быть способ обмануть животное. Мы же люди, мы умнее. Но мы находимся в его стихии, на его территории, он тут хозяин. Загнанные в угол, безоружные. Есть топор. Можно ли совладать с медведем одним топором? Я не уверен, что справился бы с ним, даже имея огнестрельное оружие.

Медведь караулил их между деревьями. Старик успокоился и притих. Корней достал из рюкзака тряпки и полиэтилен, накинул на себя, как плащ.

Невыносимо просто так сидеть. Самая страшная пытка — это когда нечем занять мозг.

— Старик!

— Что.

— Ты в порядке?

— Да.

— Надо думать, как выбраться отсюда.

— У меня нет мыслей.

* * *

Корней смотрел вниз на снег. Вспоминал свою школу, свой дом. Как они с отцом строили курятник, и как мать ушла от них. Как отец начал пить, и как он нашел его мертвого в бане. Остановка сердца.

Почему воспоминания нахлынули именно сейчас? Так внезапно и такие нехорошие. Я не люблю вспоминать об этом. Но мысли сами лезут в голову. Хочется вспомнить что-нибудь положительное, но ничего не приходит на ум. У Старика ведь тоже есть прошлое. Почему он ничего не рассказывает?

— Старик!

— Что?!

— Почему ты ничего не рассказываешь о себе?

— Сейчас-то это к чему?

— Просто любопытно. Мы столько уже идем вместе, и возможно, это конечная точка нашего пути, а я даже имени твоего не знаю.

— Во-первых, это не конечная точка нашего пути. Во-вторых, я не хочу ничего вспоминать.

— Ладно. Скажи хотя бы, кем ты был до катастрофы?

— Преподавателем. Преподавал астрономию в университете.

— Обалдеть! А как тебя зовут? Была ли у тебя семья? Сколько тебе лет?

— Корней, я не хочу вспоминать что было раньше. Той жизни уже нет, и меня того прежнего уже нет. Мне неприятно говорить об этом.

— Хорошо, профессор, или как вас там называли. А ты не хочешь про меня что-нибудь спросить?

— Я и так про тебя знаю все, что мне необходимо.

— А про твою жизнь после катастрофы я могу спрашивать?

— Попробуй.

— Ты говорил, вы жили в поселке группой.

— Да.

— Ты решил уйти от них.

— Да.

— Когда я спросил, почему ты ушел, ты сказал, что мне лучше не знать.

— Ага.

— Я бы хотел знать.

— Это очень плохая история.

— Ну и что. Рассказывай, почему ушел один?

— Ладно, сам напросился. Они хотели съесть человека.

— Что?!

— У нас кончилась еда. В ближайшем городке за годы тоже все разграбили.

— Погоди, вы ели людей?!

— Дослушай!

— Хорошо.

— Мы, так же как и вы, выращивали картошку и ели консервы. Какое-то время получалось так жить. Еще у нас была скотина, но ее пришлось забить. Потом все закончилось. В итоге мы приняли решение кинуть жребий и выбрать одного из людей, чтоб… ну ты понял.

— Кончилась еда, и вы сразу решили кинуть жребий и съесть своего товарища?

— Нет, мы голодали очень долго до этого решения. Может месяц, может больше. Я не рассказываю все в подробностях, но поверь, голод был смертельный. У многих были дети.

— И ты тоже согласился на это? Тянуть жребий? И если повезет, съесть человека?