Когда идет снег (СИ)

— Я наберу снега для Почтальона, — сказал Корней, вставая с кровати.

Старик кивнул в ответ.

Корней вышел на улицу, накидал в таз снега, принес в дом и пересыпал его в котел над камином. Еще несколько раз повторил все эти действия, так как работал одной рукой и принести за раз много не мог.

Старик гладил свою бороду, уставившись на огонь. Брились последний раз, когда выходили с Корнеем из его поселка. Костлявые грязные руки касались костлявого лица. Выпученные глаза, мешки под ними и борода. Живой скелет, как собственно и Корней.

— Старик, иди сюда, я открываю, — сказал Корней.

Старик взял копье и подошел к двери. Из кладовки глухо доносился голос Почтальона.

— …двенадцать, тринадцать, четырнадцать…

Корней поднял засов и открыл дверь, положил бутылку с водой, забрал пустую бутылку. Вспомнил, что забыл свечку.

— Посторожи я сейчас, — сказал Корней.

— Давай.

Подошел к камину, открыл ящик — всего одна свечка. Пошел на кухню, взял со стола еще несколько. Вдруг услышал какой-то шум и матерную ругань Старика вперемешку со стонами. Тут же рванул обратно. Старик стоял с ужасом на лице и держал копье с окровавленным лезвием. Почтальон, свернувшись калачиком, катался по полу и кряхтел, стиснув зубы.

— Он… он выпрыгнул оттуда… сам… он сам, Корней… он сам, — невнятно бубнил Старик.

— Давай на диван его! — крикнул Корней.

— Зачем, зачем вы это делаете, — сквозь слезы стонал Почтальон.

Попытались взять его за руки-ноги, но он орал, вертелся, и они никак не могли удобно схватиться, чтоб поднять его. Лужа крови, размазанная по полу, становилась все больше. Через какое-то время Почтальон затих. Старик потрогал его пульс. Живой. Взяли за ноги и отволокли к камину. Кое-как удалось положить его на диван. Старик расстегнул пуговицы на рубашке Почтальона. С виду небольшая ранка, как раз в ширину ножа. Судя по крови на лезвии, нож вошел сантиметров на десять.

— Корней, он с такой силой выбежал из комнаты. Я не знаю, я машинально направил копье на него, а он не остановился и напоролся животом.

Старик нервничал и говорил очень быстро. Потом достал аптечку из рюкзака и вылил на рану какую-то жидкость. Пошла пена.

— Ты знаешь что делать? — спросил Корней.

— Нет.

— Ты пробил ему печень, судя по расположению раны, — сказал Корней, трогая себя рукой за бок.

— Похоже на то. А может оно и к лучшему? — сказал Старик, — одной проблемой меньше?

— Нет! Что ты говоришь?!

— Мы держали его как животное! Подумай, чем бы закончилась его жизнь, если б он не напоролся на копье?!

— Не знаю чем, но убийство это не выход!

— А что выход?

— Пусть все идет своим чередом.

— Вчера, когда ты спал, я встал, решил подкинуть дров и потерял сознание, очнулся лежа у камина. Сколько провалялся, не знаю, — сказал Старик, — мы умираем от голода, Корней. Так же как и он. Рана в животе ничего не меняет. Все равно, что дать яду человеку на гильотине.

— Это ты к чему клонишь?

— К тому, что он и так умрет. Не от раны, так от голода.

— Любой человек и так умрет когда-нибудь. Это не значит, что его можно убить.

* * *

Придвинули вторую кровать. Почтальона решили оставить на диване. Он бредил, выкрикивал непонятные фразы, терял сознание, приходил в себя и снова бредил. Мешал спать. В кладовку в таком состоянии относить его было жалко, теперь он для них не опасен. Старик перевязывал ему рану, заливал ее зеленкой и еще каким-то лекарством. Давал пить таблетки аспирина, больше ничего не было. Казалось, что он вот-вот умрет, но его организм отчаянно боролся за жизнь. Пытались поговорить с ним, когда он приходил в сознание, но ничего внятного Почтальон не отвечал.

* * *

Проснулись от стонов и возни. Почтальон лежал на полу, на животе. Упал с дивана.

— Бедняга, надо положить его обратно, — сказал Корней и сел около Почтальона.

— Зачем? — ответил Старик, не вставая с кровати.

— Как зачем, не оставлять же его на полу.

— Зачем мы его лечим? — спросил Старик, — зачем мы вообще что-то делаем для него? Даем ему воды, укрываем одеялом, промываем рану?

— Потому что мы люди.

— Это все бессмысленная суета. В любом случае все ведет к смерти.

— Вся жизнь это суета, которая ведет к смерти, — сказал Корней, пытаясь перевернуть Почтальона на спину.

— В той жизни, что была до катастрофы, у нас было время. Суета имела смысл. Имея в своем распоряжении время, ты можешь наполнить свою жизнь чем угодно. Сейчас времени не осталось.

— Я понимаю, что заботиться о нем нет смысла, но… я даже не знаю что ответить, просто это естественно. Многое, что мы делаем, происходит на уровне эмоций. Этим мы и отличаемся от животных. Состраданием.

— Ты хочешь жить? — спросил Старик.

— Я смирился с ситуацией. Я не думаю о том, что буду жить. Я устал об этом думать. Что будет, то будет.

— Если он умрет раньше нас, мы выживем.

— Как?

— Мы перестанем голодать.

— Боже, нет! Мне и в голову такое не могло прийти! — сказал Корней с брезгливым выражением лица.

Почтальон начал кряхтеть и хватать губами воздух.

— Воды, — прохрипел он.

Корней достал бутылку, положил голову Почтальона себе на колено и начал по чуть-чуть заливать воду ему в рот.