Когда иней тает

— Разрешите представиться еще раз! — продолжал капитан Негро, кланяясь «миссис» Котельниковой. — Капитан второго ранга Негро, — сказал он по-английски, подошел к инженерше и почтительно поцеловал ей руку.

— Очень приятно, — улыбнулась она.

Белая болонка сердито залаяла на капитана. Он перенес свой стул к «миссис» и, не обращая внимания на песика, тотчас начал что-то рассказывать ей по-английски.

Инженер поглядел на него насмешливо и заговорил с доктором.

— Я получил образование в Германии, но не люблю немцев, — сказал доктор.

— А я — англичан! Что ты мне будешь говорить? Они уничтожили сан-стефа некую Болгарию, — сердито вмешался преподаватель гимнастики, ожесточенно жуя.

— Отчего вам не нравятся немцы? — спросил судья.

— Я социал-демократ, — ответил доктор.

— Ведь и в Германии есть социал-демократы.

— Там гитлеровцы!

Разговор был прерван громким и звонким смехом инженерши. Капитан Негро уже успел рассказать ей какой-то случай из своей богатой приключениями жизни.

— Вы занятный человек, капитан! — сказала она, глядя на него оживившимися глазами.

— Шут! — презрительно проворчали могучие челюсти.

Капитан Негро поднял голову.

— О чем спор, господа? — воскликнул он. — Об англичанах? А вы слышали о генерал-губернаторе Индии Гастингсе? Он так ограбил бенгальцев, что, когда я туда приехал, они мне сказали: «Капитан Негро, мы построим в твою честь храм, если ты уберешь отсюда этого человека».

_ О каком еще храме ты болтаешь? Только храмов нам не хватало! — возмутился учитель, который, видимо, слышал все истории капитана Негро, но ни разу не слышал о храме.

_ Да, храм! — гордо произнес капитан, заложив руки за спину. — Был такой губернатор в Индии. Он двадцать лет грабил бенгальских индусов. Приезжаю туда, а там стон стоит. Прошу аудиенцию. Он меня принял. Говорю: «Ваше превосходительство, так дело не пойдет. Народ просит пощады!» «Неправда, — говорит, — поезжай по реке Гангу, увидишь, сколько храмов построили они мне в благодарность». Еду по Гангу. Вижу: в самом деле построены ему храмы. Но какие? Такие, какие там строят злым божествам, вперемежку с храмами холере и чуме!

Капитан Негро первый засмеялся этой истории и поглядел на свою собеседницу. Но «миссис» не засмеялась. История ей не понравилась.

Засмеялись только учитель и я, а инженер поглядел на жену и стал громко аплодировать капитану.

— Браво, капитан Негро! — сказал он.

Доктор поморщился, выпил одним духом целый стакан и опять выглянул наружу. Капитан Негро оживился еще больше.

— Выпьем! — воскликнул судья. — Господа, ваше здоровье!

Он захмелел уже от ракии, и теперь на красном лице его выступили капли пота.

Вдруг через открытые окна ясно послышались звуки кларнета и тонкий голос скрипки.

— Что это? — воскликнул доктор. — Откуда взялись эти инструменты?

— Господин кассир гуляет со своим приятелем, — объяснил старик извозчик, угощавшийся отдельно, за стоявшим под окном столиком.

— Вот что! Откуда же у них музыканты? — спросил учитель гимнастики.

— Случайно проходили мимо с шахт. Ходили играть по селам, — ответил старик степенно и спокойно.

— Подать их сюда! — воскликнул доктор. — Петр, пойди скажи, чтоб их привели! За ценой не постоим! Скажи: я зову!

Извозчик пошел, и шаги его заглохли на поляне. Беседа еще более оживилась. Между судьей и учителем уже разгорелся спор о том, кто наши враги — немцы или англичане; инженер, пересев ближе к жене, смеялся над россказнями капитана, а доктор, повесив голову, запел какую-то песенку собственного сочинения, начинавшуюся так:

Лондон, Лондон так велик!
Все-то можно там купить,
Все-то можно там продать!..

В комнату вошел Петр и спокойно объяснил, что господин кассир не отпускает музыкантов.

— Как? — воскликнул доктор, перестав мурлыкать свою песенку. — Не желает? А завтра, когда у него будет мигрень, кто будет лечить его твердолобую голову?

— Не знаю, господин доктор, — пожал плечами Петр.

Доктор вскочил и ринулся вон из комнаты.

— Куда? — воскликнул учитель гимнастики и побежал за ним.

Капитан Негро пошел на кухню за второй бутылью. Он напрасно старался развеселить «миссис»: она не одобряла его антианглийских историй.

— Я окончила Роберт-колледж[6] и знаю, что такое англичанин, — обиженно промолвила она.

Из леса донеслись голоса препирающихся доктора и кассира. Судья пошел посмотреть, что там происходит. Кларнет запищал было ближе и остановился.

— Идут! — промолвил судья, вернувшись в комнату.

В самом деле, музыканты шли. Господин Тинтеров шагал впереди, а доктор и учитель гимнастики вели его, держа за руки. Он сопротивлялся, старался вырваться. На нем не было шапки. Взгляд его серых глаз был растерян и дик, ворот рубашки расстегнут, а выражение лица было такое, словно вот в эту самую минуту ему предстояло принять некое роковое решение. За ним с сердитым видом шел Кочо, держа в одной руке его шапку и пальто, а в другой пустую бутыль. При этом Кочо упрямо твердил:

— Тинтер, не давай музыкантов! Откажи им, не то я знать тебя не хочу!