Когда канарейка рисует тигра (СИ)

И по позе и рваным жестам, я понимаю, как ему здесь неловко. Ну как и мне. Тогда зачем? Голоден? Не особо похоже.

Ставлю перед ним разогретую кашу с кусочком сливочного масла, наливаю чай, в который он сам добавляет кусочек сахара. А потом предлагает сесть мне и поесть с ним.

Секундочку… Мне? Сесть и поесть с ним? Ха-ха, смешно.

— Так не делается, — тихо произношу я, вытерев руки о полотенчико, — мне лучше уйти тогда в столовую, — показываю пальцем направление.

Указывает на мою кружку.

— Сядь, Гульназ.

Кривлю губы, но слушаюсь, присаживаясь на край и вытягиваясь струной.

Спустя минуту решаюсь коснуться кусочков пирога. И старательно отвожу взгляд, чувствуя, как он таращится, улыбаясь и пожевывая своё.

— Как спала, Гуль?

Пожимаю плечом.

— Как обычно. — Опять молчим. — А ты?

Его дежурная улыбка вдруг почти искрится.

— Эмм, — размешивает кашу, — давно не видел влажные сны. Так что не очень.

Только сила духа не даёт подавиться ещё раз. И, может, встать и уйти, зачем он такое сказал?

— Знаешь, кто в главной роли? — Оголяет клыки и отпивает из кружки. — А вкусно!

Хвалит, надеюсь, чай.

— Марат…

— Что?

— Я, как раз, хотела об этом поговорить.

— Об этом?

Смущение…

— Нет, не совсем.

Кивает и, облокотившись, прикусывает губу, вглядываясь.

— Я… нашла вариант.

— По поводу?

— Ну… думаю, тебе он понравится больше. Только надо будет пройти обследование.

Слегка прищуривается. Я продолжаю:

— И сдать анализы. У нас есть хорошие репродуктологи. Моё состояние для них не проблема, так что…

— Так, я не совсем понимаю. Ты… — ведёт в воздухе рукой, — анализы, обследование. Ты хочешь запланировать… — немного шипит прежде, чем произнести, — беременность?

— Да. То есть, нет. Не совсем, Марат. — Выдохнув, решаюсь говорить вкрадчиво. — Речь об ЭКО. Ты просто сдашь, — опускаю взгляд к виднеющимся кубикам, — материал. И всё. И если он подойдёт, я пройду процедуру и у нас будет наш общий ребёнок.

Я его заморозила сейчас, да? Почему он застыл?

8 перышко

Такое возможно?

Марат потирает переносицу, рот и выдыхает, потупив взгляд.

— Так. — Концентрируется на моём лице. — А такое возможно? Ты же… нетронутая.

Будто это моя вина.

— Да, я же говорю, это сейчас не проблема. Я пока не уточняла подробности, но в общих чертах — да.

Сдувается, отодвигаясь от столешницы.

— Мне… надо подумать.

— Я понимаю, что это ответственное и очень серьёзное решение. Но для тебя ничего не изменится, честно. — Произношу мелодично и убедительно.

Судя по выражению лица, не понимает.

— Ты продолжишь жить, ну, где угодно, но не здесь. И всё будет совсем как обычно. Я ничего от тебя не требую. Только этот дом, — улыбаюсь виновато.

Сцепляет руки под грудью и выгибает бровь.

— То есть, если ты вдруг пройдёшь через это, то предлагаешь мне… быть… как ты сказала? Донором био-материала и папой по праздникам?

— Ну да, наверное… это же хорошо?

Надувает щеки и выдыхает одними губами, чётко показывая, что заявление моё спорно.

— Нет? Ты же тоже не хочешь играть в семью? Зачем нам это? Это же смешно, и не про нас совсем.

— Я вообще об этом не думал, птичка.

— Ну вот, — пробую улыбнуться, — это отличный вариант, честно! И тебе не придётся со мной… — скрашиваю виновато, — спать. Я просто погорячилась вчера, прошу прощения!

Нелепица. Марат спрашивает:

— Тебе так хочется ребёнка?

Вместо «да» пожимаю плечом. Он это улавливает, так что приходится исправляться.

— Конечно. Дети — это же прекрасно!

— И ответственно.

— Ну-у-у… я справлюсь.

— Точно? Ты одна со всем этим хочешь справиться?

— Ну есть же, в конце концов, мама… и няни? Такси, частные клиники, частные ясли, детские сады, элитные школы с особым отношением? Я не думаю, что это настолько сложно и я буду такой уж ужасной мамой. Ну, наверное…

На едва заметный миг закатывает глаза и шумно встаёт со стула.

— Можно я… запишусь всё-таки?

— Сама? Не испугаешься?

Он неплохо меня знает. Да и не так давно я же лично переложила все организационные моменты на его плечи, предоставив ему и его команде лишь свои работы. Хотя и этого мне хватило для волнения. С ответственностью у меня проблемы — я настолько боюсь всё испортить, что начинаю этот провал визуализировать и в итоге почти всегда порчу.

— В общем, я понял. — Убирает тарелку в посудомойку и ополаскивает кружку. — Если для тебя это так важно, дерзай. Но мне надо подумать. Я же могу отказаться?

— Пока что да. Конечно, — утвердительно киваю, — я попробую проконсультироваться для начала, можно?

Вздохнув выходит из кухни, оставляя меня с мыслью, что он всё-таки ну почти разрешил. Только простой поход в больницу вызывает у меня трепет, а такой… да еще и с анамнезом почти тридцатилетней девственницы… — не дойти бы вместо клиники до уныния, с которым я тоже вполне знакома.

Рыком

Видел её маму, когда отъезжал от дома. Та пряталась за шторами, но её выдал траур, мало отличный от её черной обычной паранджи. Как обычно, ждала когда можно будет заявиться к Гульназ. Хотя я никогда не был против неё или кого-либо ещё. И даже если младший брат явится в дом, я буду ему только рад. Но дело тут не во мне и не в моём отношении, не в моих интересах.